В низине джунгли значительно поредели. Теперь это больше похоже на тропики, а на непролазные джунгли. Между деревьями появилось пространство, что далеко не всегда бурно заросло. Да растительности хватает, но теперь хотя бы можно будет увидеть неприятеля.
Боевые порядки собрались, все будто меня ждали. И сразу выдвинулись. На этот раз не стал рваться в герои и пошел за командой. Проложеный путь значительно облегчает дорогу.
Далеко впереди послышалось угуканье. Не то, что может породить сова, а такое от которого становится дурно, ибо издавать подобное может только большая тварь. Если у капуциннов, что атаковали нас раньше был не крик, а больше хрипящий шум, но здесь нечто смахивающее на рык, не льва, конечно же, но встречаться с подобным созданием не хочется.
Народ подсобрался.
– Скоро, – пообещал Борода.
Я на левую руку повесил один из щитов, а в правую взял пистолет. Насколько смог разобраться, здесь пистолеты не имеют удаляющейся мишени, стреляют как в реальности, надо уметь целится. Неизвестно сколько у меня осталось зарядов, да и восстанавливаются они, но я не так уж много стрелял, так что буду надеяться, что еще повоюю.
Угукающий шум стал приближаться стремительно, шум листвы, ломаемых деревьев, будто к нам приближаются не гориллы, а стада слонов.
Через пару минут среди деревьев показались первые гориллы. Наши ряды и агрессивные твари остановились, друг на против друга. Повисла тишина. Постепенно ряды горилл стали уплотняться, но ни одна тварь не стала нас обходить или протискиваться вперед. Впервые звери на меня смотрят с такой ненавистью. Как-то привык ко взглядам различных монстров, ведь не могут они на тебя добро смотреть, когда ты их полосуешь мечом. Но эти ненавидят по-настоящему. Если раньше это нарисованный взгляд, то здесь ощущаешь кожей или еще чем, что твари с удовольствием тебя разорвут при первой возможности.
Мысленно прокрутил возможности моего сопротивления, как драться, куда бежать, но ни один вариант не понравился. Мозг отчетливо показывал, что сдохну я в первые же секунды. И не поможет мне отличное физическое состояние, ни пистолет и два кинжала. Также не укрыться мне за щитами, гориллы своими пудовыми кулаками меня вместе с ними снесут.
Не знаю чего дожидаемся и почему никто в них не стреляет, но все же наступил тот переломный момент, когда одна из горилл приподнялась и забарабанила себя в грудь. И две лавины живых тел устремились друг к другу. Все вокруг смешалось: крики, хрипы, удары, выстрелы и звон от ударов по щитам, свистящие росчерки мечей и сабель, – миг и все вокруг оросилось кровью с двух сторон. Мне досталась не особо большая горилла, ее пылающий ненавистью взгляд заставил замедлиться. Уже приходилось убивать, как людей, так и животных, но там не было такой всепоглощающей ненависти. Нечто похожее было, когда столкнулся с бешеной собакой, да я сильнее, может быстрее, но она бешеная и от того опаснее в разы и у нее настоящие охотничьи инстинкты. Человек тоже может быть таким, но для этого его надо довести, а зверь он уже настроен, он опасен и смертелен. Горилла угукая и чуть подпрыгивая помчалась на меня. Выстрел, выстрел, в ее туше две красные отметины, но это ее лишь еще больше разозлило. Запоздало вспомнил, что надо всем бить одну, а не каждому выбрать себе персонально. Но было уже поздно, еле успел подставить щит, как мощный удар сдвоенных кулаков отбросил меня на десяток метров, сначала проехался на спине, а затем все же кубарем перевернулся на живот. Горилла победно заорала, сбоку от нее появился АрахИс и длинным мечом с достаточно узким лезвием снес ей голову.
– Не играйся, – отругал он меня и устремился к другим на помощь.
– Ага, – ответил я и стал подниматься.
Спрашивается, а что мне делать, если из оружия только кинжалы и пистолет, быть может ничто из этого гориллу не способно убить. Мысль вновь вернулась к двум щитам, нашел взглядом Очага, от все также украшает все живое вокруг своими стрелами, что после попадания возвращаются к нему в колчан, оставляя на телах жертв порой сквозные раны. Но ему не всегда удается хорошо прицелиться и успеть выстрелить, гориллы тоже кидаются и ему приходится частенько отпрыгивать.
– Иду, – я буркнул себе под нос и поспешил к нему.
– Буду прикрывать, – пообещал я, когда добрался до него.
– Лады, – ответил он автоматом, не прекращая выпускать стрелы.
Минут пять гориллы побросались на наши ряды, как вдруг отступили.
– Хреново, – сообщил мне Очаг.
Не успел я спросить, что случилось, как одна из горилл заелозила у себя на пузе руками и между ее ладоней стал формироваться статический шарик и чем дольше, тем он больше.
– Уворачивайся, – приказал мне Очаг.
– Хоро, – успел я ответить, рассматривая гориллу, как откуда-то сбоку прилетел такой же подарочек.
Все тело будто оказалось в огне. Через секунду смог разобрать, что не все тело, а только живот. Ломанными движениями опустил взгляд, лучше бы я этого не делал. От удара половину живота выжгло. Обнажились ребра, кишки стали выпадать, медленно, будто не знают можно ли. Дыхание сбилось, меня мелко затрясло. И тут понял, это предсмертная судорога. Приходилось ее видеть, но ни разу ощущать, да и то встречал только в реальности. Тело быстро стало деревенеть, я как оловянный солдатик, которого бросили на стол, бьюсь о поверхность, сейчас разве что звона не издаю.
Ко мне подошел Очаг и метким выстрелом в глаз пригвоздил к земле. Мгновение боли в затылке и вот я вновь стою возле жреца. От пережитого передернул плечами, но тут пинком меня отправили подальше. Не успел возмутиться, как на том месте, где я стоял, появился уже следующий боец и его также ускорили. Он не стал обижаться, а ринулся в бой.
– Спасибо, – поблагодарил я Очага, оказавшись рядом.
– Не стоит, меня также добивай в глаза, – попросил он. – У тебя только кинжалы и пистолет, не режь горло и тем более не в сердце стреляй.
Не успел я спросить, как он продолжил.
– Посмертные ощущения жесть. А глаза менее чувствительны, не так больно.
– Хорошо, – пообещал я.
Вновь встал с щитами вокруг Очага и быстро об этом пожалел. Не знаю, чем пуляются гориллы, но после первого же попадания в щит, руку обожгло до кости. Я с криком выронил щит, что раскалился так, что все ручки отвалились. Обожженная рука пульсирующей болью взгрызлась в мозг, не желая прерываться ни на секунду.
– Я здесь, – услышал я Очага.
Поднял измученный взгляд, стоило увидеть его, как практически в упор пущенная стрела принесла облегчение. Я вновь возле жреца. В этот раз не стал дожидаться пинка, сам метнулся обратно на поле боя. По пути заметил, что крайне мало наших осталось в строю, все в основном бегут от жрецов, гориллы буквально всех и каждого сжигают. В ответ наши еле-еле могут вложить достаточный урон, чтобы убить одну гориллу. Да, процесс идет, но какой ценой, это же адски больно.
Следующие полчаса стали настоящим испытанием. Попадать под выстрел горилл очень не хотелось, но увернуться от каждого не получалось. Если те не попадали в тело, а только в руку или ногу, то легче не было. Это как засунуть руку в раскаленную печь и держать ее там пока она не прогорит до кости. Игровая регенерация пыталась справится, с обугленной рукой можно было выжить, регенерация постепенно бы ее восстановила, но вот боль, она решала все. После попадания я не мог долго сопротивляться и сам просил о смерти друзей, терпеть адскую боль оказалось выше моих сил.
Жрецы постепенно приблизились к нам, так что мы практически на местах стали воскрешать, однако, частенько приходилось жертвенно перехватывать летящие в них снаряды. Очень хотелось добраться с кинжалами до горилл и покрошить их на мелкие части, но все мои попытки жестко пресекались, если от первого и второго снаряда удавалось увернуться, то третий меня непременно прожаривал, после чего жить вовсе не хотелось.
После очередного воскрешения только отбежал на пару метров, как увидел летящий сбоку снаряд, направленный в одного из жрецов. Прыгнул и задел подарочек плечом, по всему телу прошла судорога от разговороченного плечами, прожаренного до корочки мяса. Привычно заорал, начал озираться к кому бы обратиться за избавлением от боли, как в спину ударило нечто теплое, боль в плече мигом прошла, накатило чувство легкости и свободы. Через секунду понял, что это скорее всего прилетело от жреца, видимо они и лечить могут, а не только воскрешать.