— Что-то крутится в голове, — дора Харт хмурится. Она настолько любит все возможные любовные баллады, что все прочитанные истории давно смешались. — Это где ее увозит колдун?
— Нет, на свадьбе, после принесения клятв Богам, король был отравлен, и леди Лисие приходится взять в свои руки управление страной. Именно по зову последней королевы Бриаллен спустилась на землю, помогая юной деве править и спасая ее земли от болезней.
— Получается, миледи захватила власть в Едином Дине? — вскидывает бровь Лидда. — Она ведь не стала ни женой, ни матерью?
— Матерью стала, она родила от лучшего друга своего покойного мужа. А женой, почему же не стала, дорогая? Стала, мы не селяне, мы приносим клятвы и скрепляем их своей магией.
Инира кончиками пальцев натянула ткань на свой помолвочный браслет. Лидда и Роберта обменялись довольными взглядами. Я вновь в эпицентре интриги — мною крутят как хотят, добиваясь своей цели и попутно позволяя мне разрешить свои проблемы. Не тем способом который угоден мне. Не тем путем, который мне приятно пройти. Ничего не изменилось, абсолютно ничего.
После ужина Роберта выказывает желание проводить меня до моих покоев.
— Почему Инира знает, что твой возлюбленный умчался по своим боевым делам, а ты нет?
— Потому что ей он сказал, а мне нет, — в сердце собирается раздражение.
— Потому что она была рядом, а ты нет, — припечатывает Роберта. — Быть женой боевого мага, значит положить на свои плечи не только его дом. Ты должна знать, что и как делает твой муж — ты его опора. Цветы, конфеты, прогулки под луной — все это у тебя будет, но редко. И упаси тебя Бригитта что-то от него требовать.
— Зачем ты меня мучаешь?
— Влюбиться в бойца просто — наглость, запредельная уверенность в себе, поступки на грани этикета и приличий, а то и вовсе за гранью. Все это привлекает нас, женщин, от сопливых девчонок до уже старых и дряхлых матрон. Боевой маг — любовник, это масса положительных эмоций, неутомимый и жадный в постели, он будет появляться в твоей жизни по ночам, с букетами цветом, матерными комплиментами. И твой супруг будет сидеть в своем кабинете боясь высунуть нос в коридор, потому что ему не справиться — ни на дуэли, ни так.
— Роберта.
— Но муж, муж совсем другой. Вечно занятый, постоянно вымотанный, он будет носиться по всей территории маркизата — увы, не бывает так, чтобы для бойца не нашлось работенки. Он не заметит ни нового платья, ни роскоши твоей косы. Он будет домогаться до тебя в любое удобное и не удобное время — неутомимый и жадный до ласк, помнишь? Ты взвалишь на себя его дом, а он будет решать чужие проблемы. И я. Вот сейчас ты думаешь, мне рады? Мой муж заплатил за мою охрану, и дамы улыбаются, сквозь зубы. Они бы удавили меня, но я — это запасы на зиму, на деньги моего супруга закупается зерно и мясо, пиво, вино, свечи — все это стоит денег.
— Роберта.
— Помолчи! И послушай. Ты знаешь, что в Ковене далеко не все друзья? Дор Харт не терпит милорда Терцис, но их жены дружат. Раньше они дружили против тебя, а сейчас против меня и Иниры. И твой муж не будет встревать в твои дрязги с женами своих соратников — здесь так не принято. Ваши дети будут сражаться вместе и вам придется поддерживать отношения. Сирилл это понимает, она напряжена, она испугана и не готова. Герад слишком торопиться. Атолгар же дает тебе возможность оценить жизнь Ковена, но вместо этого ты занимаешься невесть чем. Дразнишь его, млея от объятий Чумного.
— Постепенно я смогу все, — прикусываю губу, открываю дверь в свои покои, перед которыми Роберта так жарко произносила свою речь, и предлагаю ей проходить и располагаться. — Но я не хочу брать супруга боем. Как последнюю шляпку — кто первый до прилавка добрался, тому она и досталась. Пусть наденет мне браслет на руку, пусть представит своим людям, не то чем я лучше Иниры? Или любой другой, которая придет на ее место. Я хочу быть единственной, хотя бы в его сердце.
— Какая же ты еще молоденькая, девочка.
— А как тяжело будет, я знаю. Муж-ученый хуже бойца — мать всю жизнь ухаживала за двумя детьми. Атолгар хотя бы поесть не забудет.
Мы молчим. На моем столике завелся серебряный колокольчик и сейчас Роберта звонит в него, вызывая прислугу. Приказав слуге принести вино и фрукты, Роберта с грустной усмешкой смотрит на меня:
— Позволишь посмотреть на свое колдовство?