Мистер Белл улыбнулся.
Гэвин знал, что кое за кем из его друзей родители действительно шпионят, и тем всё время приходится выдумывать хитроумные планы, как бы отвлечь Дом или приставленного к ним робота.
— Спасибо, па. Наверное, это значит, что вы нам доверяете.
Он снова поглядел в окно. Уже почти совсем стемнело, и ровный поток мобилей покидал город. Сотни пляшущих белых огоньков, словно улыбающиеся лица, летели им навстречу. А потом летобус снова запетлял, огибая здания, и Гэвин понял, что они уже достигли самого центра города.
Дома здесь были выше и стояли ровными тесными рядами. В тени торчащих к небу конструкций из стекла и бетона прятались совсем уж древние строения из камня и кирпича. На всех фасадах словно застыла одна и та же мрачная гримаса. Казалось, будто город уже много лет пребывает в подвешенном состоянии, не способный ни построить что-либо новое, ни начать разрушаться.
Отец как-то рассказывал Гэвину, что в далеком прошлом во многих из этих домов были офисы. Теперь же здания состояли из сотен жилых помещений — одно над другим. Наглухо закрытые ставни создавали впечатление, что их обитатели навсегда отгородились от внешнего мира. Но Гэвин знал, что это лишь игра его воображения, — днем здешние улицы полны народа. Даже сейчас, вытянув шею, можно было увидеть, как горожане направляются в бары и коммуникационные залы.
И всё же, кто мог сказать, что происходит там, за закрытыми ставнями? Гэвин попытался представить себе, каково это — жить в городе. У большинства местных обитателей не было никакой работы — ведь всю работу взяли на себя роботы, — здесь людей просто кормили и развлекали. Должно быть, здешние жители намного дружелюбнее, чем те, что живут за городом, подумал Гэвин, вспоминая ряды высоких живых изгородей, которыми соседи Беллов окружали свои жилища на Уинстон-авеню.
Отдельные вспышки яркого света перекрывали тусклое мерцание уличных фонарей. Насколько хватало глаз, по стенам домов располагались бесконечные ряды сверкающих виртуальных роботов. Неудивительно, что местные жители предпочитают прятаться за ставнями, когда фасады их домов превращены в один сплошной экран…
— Это же БДЦ-4! — закричал Гэвин. — Па, ты всё пропустил. — Вытянув шею, он успел прочесть рекламный слоган: «Заведи себе настоящего друга».
И тут ему в голову пришла интересная мысль:
— Па, а зачем им вообще рекламировать этих роботов в городе? Если они даже профессионалам вроде вас с мамой не по карману, то уж горожанам и подавно…
Мистер Белл замялся.
— Это называется пропаганда, — сказал он наконец.
— Что это такое?
Отец задумчиво потер подбородок.
— Это послание всем нам. Они хотят, чтобы мы знали, что у технократов самые мощные роботы.
— Но это же всё равно, что сказать… — Гэвин осекся, не понимая, почему это раньше не приходило ему в голову, — …всё равно, что сказать: мол, технократы лучше всех остальных.
Отец рассмеялся, но Гэвину его смех не показался слишком убедительным. Они замолчали.
Летобус нырнул вниз, к парку, где ждала пожилая дама с крохотной собачкой на поводке. Дора вышла из летобуса, одной рукой подхватила собачку, а другой помогла женщине подняться в салон. Двери уже закрывались, когда в щель проскользнули два подростка. Не глядя на Дору, они поднесли к сканеру свои разрешения на проезд и кинулись в центр салона, где тут же принялись по-обезьяньи лазить по шестам. Тот, что пониже, свесился с перекладины и сорвал с товарища вязаную шапочку.
Дора подошла к нарушителям спокойствия.
— Пожалуйста, сядьте. Подобное поведение совершенно неприемлемо.
— Мы же держимся за поручни, разве нет? — спросил тот, что висел на перекладине. — Так в чём же дело?
— Это неприемлемый способ держаться за поручни, — отчеканила Дора. — Корпорация Жизни не может нести ответственность за травмы, которые…
Не успела она закончить, как хулиган бросил шапку ей в лицо. Какой-то мужчина в деловом костюме громко ахнул. Гэвин с ухмылкой повернулся к отцу и удивился его реакции: тот следил за происходящим, напряженно сжав губы.
Хотя Дора на миг и лишилась способности видеть, ее сенсоры безошибочно определили точное положение нападающего. Сделав шаг вперед, она крепко ухватила незадачливого хулигана за плечи и, оторвав от шеста — как тот ни пытался уцепиться за него ногами, — пронесла через проход и усадила на место — аккуратно, но уверенно, как последнюю вишенку на торте.
Второй юнец тут же поспешил спрыгнуть сам и уселся рядом с приятелем, старательно делая вид, будто ничего особенного не произошло. Первый же скрестил руки на груди и уставился в окно.
— Молодец Дора, — засмеялся Гэвин.
— Глупо затевать драку с машинами, — пробормотал мистер Белл.
Гэвин недоуменно вскинул брови.
— Но ведь робот никогда не причинит вреда человеку, правда? Они ведь так запрограммированы…
— Ты прав, — отец кивнул. — Но, как ты сам сейчас видел, при прямом столкновении робот всегда выигрывает. Однажды, когда я был помоложе, я убедился в этом на собственном опыте.
— Как это? — поинтересовался Гэвин. Он представил отца этаким гладиатором, бросающим вызов зубастому хищному роботу.
В эту секунду на мониторе зажегся красный огонек.
— Как-нибудь в другой раз расскажу, — ответил мистер Белл. — Нам выходить.
Марсия жила в квартале технократов в паре километров от учебного центра. Это был один из немногих маршрутов, которые Флер разрешалось проходить одной, без сопровождения.
Большая часть пути находилась под постоянным контролем камер наблюдения и патрулирующих роботов, и тем не менее миссис Белл волновалась за дочь, отпуская ее в это пусть небольшое, но всё-таки путешествие, особенно когда по коммуникатору приходили сообщения, будто в округе появились мародеры. Хотя однажды Флер собственными ушами слышала, как мама говорила отцу, что не очень-то верит всем этим слухам.
— Иногда мне кажется, нас просто запугивают, чтобы мы меньше ходили по улицам, — сказала мама.
Флер охватило пьянящее чувство свободы. Она была одна и могла идти куда вздумается, пусть даже на самом деле просто направлялась в гости к подруге. На душе было необычайно легко, и вместе с тем девочка ощущала силу и уверенность — словно ее каким-то образом выделили среди остальных — как выделяют рисунок, обведя его по контуру. А еще она с особой отчетливостью воспринимала всё происходящее вокруг: как медленно темнеет небо, как проплывают мимо фасады домов, как набухают и стучат о мостовую срывающиеся с деревьев тяжелые водяные капли.
Интересно, что ее ждет сегодня? Семейство Марсии вело довольно сумбурный образ жизни, и когда Флер приходила к ним в гости, в доме обычно всё шло шиворот-навыворот: всякий раз на новый лад.
Система безопасности ворот знала, что Флер должна прийти, и, распознав девочку по специальной базе данных, сообщила, что та может войти. Флер миновала тепловой барьер и пошла по дорожке, взбирающейся вверх по холму. Снаружи могло показаться, что в доме Моррисов царит мир и покой. Девочка остановилась перед парадной дверью.
— Флер Белл, — узнал ее Дом, — проходи.
Дверь скользнула в сторону, и Флер ступила в холл. Точнее, туда, где раньше был холл. Сегодня он стал гораздо уже — совсем как дорожка в кегельбане, — превратившись в некое подобие коридора, тянущегося, по-видимому, по всей длине дома. В коридоре этом не было ни одной двери, так что у Флер не оставалось другого выхода, кроме как стоять и ждать, когда появится кто-нибудь живой. Тем более что, судя по звукам, люди в доме были. С одной стороны до нее доносились выстрелы, с другой — жизнерадостный мужской голос командовал: «На-пра-во! На-ле-во!», «Вверх, вверх, вверх!» Еще девочке показалось, что она слышит отдаленные звуки какого-то музыкального инструмента.
Флер постояла-постояла и уже решила было пойти по коридору — попытаться отыскать лестницу наверх, в комнату Марсии, — как вдруг стена перед ней плавно сдвинулась с места и загородила проход. Флер с удивлением оглядела неожиданное препятствие и обнаружила, что оно полностью перекрывает проем от пола до потолка. Удивление Флер постепенно начало перерастать в страх.