То, что час назад казалось блестящей гребаной идеей, когда я впервые приехала домой, оставило меня полным сожалений. Несмотря на все улики, указывающие на то, что моя попытка приготовить ужин была действительно плохой идеей, я не могла удержаться от этой попытки. В конце концов, Джессика не должна была приехать сегодня, пока ей не стало бы слишком поздно готовить, и что ж… У меня была успешная кофейня и пекарня, черт возьми! Я должна была быть в состоянии пробиться через один чертов ужин.
Это было на один гребаный ужин слишком много. Я даже занялась чем-то, что никак не могла испортить. Пирог с курицей должен был прийтись мне по вкусу. Ты испекла его. У него даже была корочка пирога сверху и пирог в названии.
Как все пошло не так? Где-то между поджариванием курицы и попыткой приготовить сливочный соус начался настоящий ад. Fallout не был красивым и, вероятно, вызывал у Джессики, чистюли на кухне, дергающийся глаз. К счастью, то, чего Джессика не знала, не могло навредить ей, и она должна была появиться только через тридцать минут. Время для операции по глубокой очистке, но сначала я позвонила в нашу любимую местную мексиканскую службу доставки. Ужин принесут через сорок пять минут. Я выгнала Миднайта с кухни, ну, подкупила его, потому что, правда же, он не уйдет, пока не высосет все молоко и не съест всю курицу. Ага. Часть цыпленка каким-то образом оказалась на полу, когда я пыталась его нарезать.
Миска несгоревшей курицы в общей комнате позаботилась о нем, и теперь мне нужно было привести свою задницу в порядок, прежде чем Джессика прибудет. За исключением, конечно, всех дней, когда Джессика приходила домой на двадцать три минуты раньше. Я стояла совершенно неподвижно. Например, если бы я не двигалась, я бы оставалась скрытной. Как будто Джессика была чертовым тираннозавром.
Глаза Джессики расширились. Она напоминала одного из тех персонажей манги, когда впитывала беспорядок, весь беспорядок, каждую маленькую неуместную молекулу. — Что! ! Ад! Если ты меня ненавидишь, у тебя есть более мягкие способы сказать мне… Знаешь… например, ударить меня ножом в спину или переспать с парнем, который мне нравится, но это… Почему? Во имя всего святого, что тебе сделала эта бедная кухня? Ты получила сегодня утром карту Богини массового уничтожения?
— Есть прекрасное объяснение? — Я не хотела, чтобы это прозвучало как вопрос, но да… так оно и было.
— Действительно? У нас на кухне произошло землетрясение силой шесть и восемь баллов?
— Хм… Что ж, это было бы гораздо лучшим объяснением, чем то, которое я пыталась придумать, но даже оно звучит неубедительно. Я собиралась пойти с одержимостью, но тогда мне пришлось бы пройти через весь экзорцизм, а я не в восторге от этого, и действительно, я не уверена, что смогу повернуть всю голову на триста шестьдесят градусов и…
Моя речь была прервана рукой Джессики, закрывшей мне рот. — Остановись. Просто. Остановись. Я собираюсь прыгнуть в душ, чтобы смыть с себя жирный запах закусочной. Я также собираюсь притвориться, что возвращаюсь домой, когда вернусь сюда после того, как вымылась. Мы будем считать это кухонной бойней года и притворимся, что этого никогда не было. — Джессика развернулась на каблуках и зашагала прочь, бормоча себе под нос: — Я люблю ее. Я люблю ее. Я люблю ее.
— Пожалуйста, запомни это и не торопись, — крикнула я ей вслед. Большая. Сладкая отсрочка. Фух.
Двадцать минут спустя, когда кухня сверкала, как шоу Food Network, появилась Джессика. Я говорила до того, как у Джессики появился шанс. — Каса де Сальса будет здесь примерно через двадцать две минуты и семнадцать секунд.
— Спасибо за попытку сделать то, о чем мы больше никогда не будем упоминать. Я очень ценю твою попытку, если можно так выразиться, накормить ужином, когда я опаздываю, но, может быть, остановимся на выносе или доставке? Или даже торт на ужин.
— Я знаю. Мои недостатки ошеломили меня. Это тепло, применяемое к пищевым продуктам, чтобы сделать что-то съедобным. Я такой великий пекарь. Что не так со мной и едой? Это нелепо!
— И тебе, кажется, нужно повторно доказывать это примерно раз или два в год. Все равно правда, детка, смешно это или нет.
— Я знаю. Я просто ненавижу это.
— Что заставило тебя сегодня пожертвовать какой-то бедной несчастной птицей на костре твоих кулинарных навыков?
— Ха. Ха. Очень забавно. — Не то чтобы смешно. — Я снова увидела его.
Только лучший друг мог следовать этой логике, имея так мало информации.
— А ты мне не звонила? Мы рассмотрим это позже. Так что же случилось?
— Я сказала ему, что не выйду за него замуж.
— Что? Хорошо. Сделай резервную копию и начни сначала.
Я энергично и с большим пылом рассказывала от падения с лестницы до поцелуев, называя проблемы и возвращаясь к поцелуям в деталях.
— Хорошо, особенно очень подробное описание его губ. Ноо… Я до сих пор не слышу, почему ты разрушила мою кухню.
— Он пригласил меня на ужин и выглядит как Хемсворт! Достаточно. Ты меня знаешь. Я никак не могла сидеть здесь, пока ты не вернешься с работы. Я сходила с ума! Безумнл я тебе говорю! Прошло несколько часов, а сообщения до сих пор нет.
— Много драмы? Хорошо. Я понимаю. Ты были пучком проводов под напряжением, брошенным в ванну, и моя кухня получила короткое замыкание в этой ситуации. Нам нужно найти тебе хобби. Как насчет скрапбукинга (Прим.: Скрапбу́кинг, скрэпбу́кинг — вид рукодельного искусства, заключающийся в изготовлении и оформлении семейных или личных фотоальбомов). Я слышу хорошие вещи.
— Ты такая смешная… — раздался звонок в дверь, — О, это будет наша еда! Давай тако и планы на игру! Что мне делать, если он снова будет там завтра утром? Не знаю, как лучше упасть в его объятия и поцеловать его.
— Затащить его в свой кабинет?
— Не думай, что я об этом не думала.
Мы провели остаток ночи за едой и формулированием различных игр, как футбольная команда перед Суперкубком. На этот раз я собиралась подготовиться. Завтра мистер МакХотпантс не получит от меня ни грамма сумасшествия. Правильно вооруженная, я была бы хладнокровна, спокойна и собрана.
*
Я была в беспорядке. Даже не горячий беспорядок. Нет. Я волновалась, не держать себя в руках, какого черта он сегодня не пришел и не написал, беспорядок. На этот раз я была бы так хорошо подготовлена. Вместо этого я была Золушкой без мяча. Спящая красавица без поцелуя. Белоснежка с запертым ларцом. Я поморщилась при этой последней мысли. Запертая шкатулка становилась немного болезненной. Может быть, Джессика была права, и мне действительно нужно было отложить драму.
Но на самом деле Джессика пришла даже в то утро, когда они только открылись, и она совершенно ненавидела утро. Он не появился. Теперь «план» был большим жиром, какого черта? Он приходил два раза подряд, как раз когда я открывалась, с каждым намеком на то, что ему, помимо всего прочего, может понравиться стать постоянным клиентом, и теперь ни Джейсона, ни текстового сообщения. Просто радиомолчание. Может он передумал? Что, если он передумал? Дерьмо! Он полностью изменил свое мнение! И кто мог винить его после наших первых двух сумасшедших взаимодействий.
— Девочка. Тебе надо отдохнуть. Должен ли я получить Ксанакс? — Кевин стоял передо мной, озабоченность отражалась на его лице, как картина Поллака. — Хочешь, я догоню его и свяжу? Ой. Пожалуйста, скажи, что хочешь, чтобы я связал его.