Снимая повязку, он выглядел совершенно спокойным, только на лбу блестели капельки пота, и волосы на висках прилипли к коже.
— Еще придешь? — спросил Том, когда мы спускались по винтовой лестнице.
Я подумал, что никогда в жизни, и тут же, еле ворочая пересохшим языком, ответил:
— Конечно, приду.
© Edarlein.
Глава 2
После рождественских каникул я вернулся в школу совершенно счастливым. Две недели абсолютного безделья, когда можно отсыпаться, читать какие угодно книги, просто бродить по лесу. Кроме того, на Рождество вернулся с континента отец, и мы с ним ходили на охоту с собаками, после чего у меня на счету наконец появилась первая в жизни лиса, застреленная из арбалета.
Тем не менее, в школу мне хотелось. Я наконец-то привык к факультету, прижился на нем, и единственное, что раздражало, — неприкрытая враждебность между Колином и Томом. Розье по-прежнему не переносил Риддла и при каждом удобном случае проезжался на его счет (хотя открыто зацепить не решался), а заодно неустанно напоминал мне, что я предатель и бегаю за грязнокровкой. Раза два мы даже подрались из-за этого.
Неожиданно для нас всех дело решилось в феврале, благодаря все тому же Майлсу Булстроуду. С рождественских каникул он вернулся не в лучшем расположении духа — родители, недовольные его жалкими успехами в учебе, решили урезать ему денежное содержание. Через полтора месяца средства у Майлса исчерпались окончательно, а однокурсникам надоело ссужать его деньгами, чтобы он мог покупать в Хогсмиде сливочное пиво, а может и что покрепче. Тогда обратился к старому, как мир, способу: принялся трясти младших, когда никто не видел.
Тома он трогать опасался, памятуя заступничество Долохова, к Блэку даже близко не подходил, но Эйвери пару раз пришлось от него откупиться. А потом Булстроуд зажал в темном коридоре Розье и здорово отколотил, когда тот отказался поделиться сиклем-другим.
Придя в спальню, Колин сначала лег и отвернулся к стене, ни с кем не желая разговаривать, но потом все-таки поведал нам всю историю, время от времени смаргивая злые слезы.
— Сволочь он! Такая туша, тяжелее меня раза в три! Я вообще ничего не мог сделать, а он мне руку вывернул и давай молотить по физиономии. Скотина...
Колин шмыгнул носом и приложил к распухшей нижней губе бронзовый кнат.
Блэк сочувственно похлопал его по плечу, но промолчал.
— Может, сказать Слагхорну? — предложил Эйвери.
— Ага! Настучать, да? Чтоб потом нам же объявили бойкот?!
Он был прав — доносить на своих считалось неспортивным. Приличные люди должны решать споры самостоятельно, не вовлекая преподавателей.
— Отделать бы его, да куда — такого борова, — рассуждал Розье, чуть успокоившись. — С какой радостью я бы облил его дерьмом...
— Кстати, неплохая мысль, — сказал вдруг Том.
Он встал со своей кровати и остановился перед Колином.
— Очень удачная идея.
Розье уставился на него, открыв рот. Уже само то, что Риддл с ним заговорил, было невероятно. А уж тема для разговора...
— Очень смешно, да, — наконец смог из себя выдавить Колин. — Слушай, шел бы ты веселиться в другое место, ладно?
— Я не смеюсь, — невозмутимо ответил Том. — Я серьезно. Ты действительно хорошо придумал — облить его дерьмом. Это можно сделать. Рассказать, как?
Предложенный Риддлом план был прост и изящен. Если заставить определенный объем воды из чугунной сточной трубы туалета исчезнуть и вновь материализоваться уже в пустом пространстве между кроватью Булстроуда и балдахином, то благоухающий водопад обрушится ровнехонько на голову Майлса. Дело облегчалось тем, что спальня пятикурсников находилась непосредственно через стену от факультетского мужского туалета, а кровать Майлса стояла как раз у этой самой стены — Том знал это, потому что однажды Слагхорн попросил его отнести записку кому-то из пятикурсников. Значит, перемещать придется недалеко, и возни будет меньше.
— Впрочем, его носки так воняют, что разницы все равно никто не заметит, — закончил Риддл.
Оживившийся было Розье опять сник.
— Да ну, это несерьезно. Мы еле научились превращать спички в иголки, а тут материал СОВ, если не похлеще...
— Мы волшебники или кто? — спокойно возразил Том.