Теперь она смотрела прямо на меня, и я стал лихорадочно думать, что бы такое спросить.
— Э-э... совсем теряются?
Она наклонила голову набок и сразу стала похожа на курицу-наседку — если бы курица могла напустить на себя суровый вид.
— Не то чтобы совсем... Историкам известно, что одна из пра-пра-правнучек Слизерина родила, по непроверенным данным, бастарда от английского принца Джона Гонта, к которому перешли земли Певерелей. Однако это спорный вопрос, и среди специалистов нет единого...
— Кто такой бастард? — спросил я.
— Неважно, — отрезала смотрительница. — Пойдемте дальше. Здесь мы видим отличный образец арочного оконного проема, выполненного в так называемом норманнском стиле...
— А правда, — вдруг перебил ее Том, — что только потомки Слизерина могут говорить на парселтанге?
Ведьма на минуту опешила из-за того, что ее привычную лекцию прервали, но потом собралась с мыслями.
— Не совсем. Способность говорить на змеином языке была присуща представителям нескольких древних родов, однако у них она проявлялась крайне редко — раз в несколько столетий. Особенность наследников Слизерина состояла в том, что у них этот дар проявлялся устойчиво. В каждом поколении рождался как минимум один ребенок-змееуст. Более того — хроники сообщают, что, например, одна из дочерей Слизерина, Мод, объяснялась почти исключительно на парселтанге, а по-английски знала всего несколько слов. Что не помешало ей выйти замуж за Алана фиц Варрена и родить ему двенадцать детей...
— Как ей это удалось? — совершенно искренне спросил я. — Ну, если она не могла общаться с мужем...
Смотрительница возмущенно посмотрела на меня.
— В те времена, — сказала она медленно и раздельно, — считалось, что чем меньше женщина говорит, тем лучше. А для того, чтобы... э-э... рожать детей, разговаривать и вовсе не требуется. Однако это неважно... Итак, как я уже говорила, с течением времени этот дар угасает; потомки Слизерина смогли сохранить его, потому что часто вступали в... мнэ-э... близкородственные браки. Однако сейчас ничего достоверного об этом сказать нельзя. Последний документально зафиксированный случай рождения змееуста в Англии относится к шестнадцатому веку. Ходят слухи, что наследники Слизерина живут где-то до сих пор, но о них ничего не известно, соответственно, ученые не могут...
Когда мы наконец выбрались на улицу, у меня голова шла кругом от змееустов, защитных заклятий и арочных перекрытий. Том о чем-то думал, пиная камушек по выщербленным каменным плитам во дворе замка. Потом мы еще немного посидели на соседнем пригорке под деревом, поедая захваченные с собой сэндвичи и запивая их тыквенным соком. Том расспрашивал моего отца о Дербишире и его достопримечательностях, а я разглядывал замок. От нагретых солнцем стен шло легкое марево, и казалось, что Певерил парит в воздухе над склоном холма. Потом из неприметной боковой дверки появилась та самая ведьма-смотрительница. Она внимательно огляделась по сторонам, вытащила откуда-то из складок мантии портсигар и с наслаждением затянулась папироской.
Потом, пока маглов вокруг было еще относительно немного, мы отправились посмотреть знаменитую каслтонскую пещеру. Местные жители, истинные дербиширцы, называли ее без лишних церемоний — "Чертова задница". Воспользовавшись тем, что никто из маглов нас не видит, мы забрели черт знает куда, сгибаясь в три погибели под сводами и переходя вброд ледяные подземные ручьи с такой темной водой, что они казались бездонными.
Свет палочек отражался от влажных стен, а звуки в сыром воздухе гасли, едва сорвавшись с губ; за два шага мы не слышали друг друга. У Тома восторженно блестели глаза.
— Я уже был в пещере, — сказал он вдруг. — Года два назад. На берегу моря.
***
К тому времени, как мы вернулись домой, я совсем забыл о змееустах и вспомнил о них только поздним вечером накануне отъезда Тома. Все это время я думал о том, что бы такое подарить ему на память. Карманных денег у меня было достаточно, чтобы скупить треть Косого переулка, но мне очень хотелось найти для него что-нибудь исключительное.
Так что, когда меня около полуночи вдруг озарило, я выбрался из кровати и, отчаянно зевая, спустился со свечой в библиотеку.
В последний раз я читал эту книгу года три назад и сейчас долго рылся в шкафах, прежде чем нашел нужное под стопкой пыльных номеров "Магоэкономического вестника". Ветхая, пожелтевшая, в почти разлезшемся кожаном переплете, она лежала передо мной на столе, а я листал исписанные убористым почерком страницы — сколько у меня когда-то ушло времени, чтобы разобрать рукопись, еще и на староанглийском! Украшенное витиеватыми завитушками название гласило: