— Ты говори, говори, — ответил Том, вытирая нос.
— А ты от меня за платком не прячься! Или правда глаза колет? А взять того же Дамблдора... Думаешь, ты его победил в этот раз? Да он просто мараться не захотел! А захотел бы — мигом бы раздавил и пошел дальше. Тебе с ним никогда не справиться, что б ты из себя ни строил. Вот станешь ты Пикерингу не нужен или Дамблдор не побрезгует в твоих делишках покопаться — и в момент окажешься в Азкабане. А там на цепь, и привет. Хоть головой об стену бейся, ничего не поможет. Войдешь красавчиком и умницей, а выйдешь старым беззубым психом. Хотя, может, повезет, и тебя дементор раньше поцелует. Уж лучше так, чем в канаве валяться и объедки по помойкам собирать.
— Давай уже быстрее, — сказал Том.
Боггарт рассмеялся дребезжащим смехом.
— Что, сил больше нет? А ты послушай меня, послушай. Может, возьмешься за ум, станешь поскромнее, вспомнишь, где твое место. Было б тебе на роду написано творить великие дела — ты бы не в приюте родился и не от папаши-магла. И не утешай себя, что у тебя друзья, мол, есть, что ты сумел компанию себе собрать. Друзья хороши, пока удача с тобой. А случись что, прояви ты слабость, сделай одну-единственную ошибку — и все от тебя отвернутся. Скажи спасибо, если глотку не перегрызут. Минни тебя уже предала — и остальные так же сделают...
— Ладно, сгинь, — ответил Том устало. — Поел — и ступай себе. Спокойной ночи.
Боггарт зевнул и сказал уже совершенно другим тоном:
— Спасибо. Ну, пока.
Его очертания вздрагивали и быстро таяли в воздухе. Ящик со стуком вернулся на место. Том потянулся и спросил меня:
— Ну как, понравилось?
— Он всегда такой?
— По-разному, — Том поднялся и взял зубную щетку и полотенце. — Иногда это опять-таки я сам, но потерявший рассудок. Хожу, слюни пускаю. Иногда боггарт перекидывается Дамблдором и читает мне нотации. Я обычно кормлю его утром, так что выпускаю и сплю дальше, пока он что-то бормочет себе под нос… Но, кстати, однажды ему удалось-таки напугать меня до дрожи в коленках. Я тогда всего два месяца проработал у Меррифот. Открываю как-то ящик — а боггарта нет. Вот была паника! Я подумал, что он сбежал, что мне сейчас надо искать его по всей школе, ловить, потом еще объясняться с Меррифот, как это получилось... Удачная была страшилка, жаль, что одноразовая. Хочешь посмотреть на своего боггарта?
Я задумался.
— Нет, спасибо. В другой раз... Слушай, а смерти ты боишься?
— Не знаю. Да, наверное. Как все.
— А боггарт тебя этим пугал?
— Нет. То есть, он иногда показывает мне мертвыми других людей. Обычно тебя или Минни. А мою собственную смерть... Как он это сделает, по-твоему? Как можно изобразить небытие?
— Зачем так буквально? Можно просто труп. Твой собственный.
— И что? Наличие трупа не означает смерть. Тело — это всего лишь тело.
Он опять расчихался, закрыв лицо полотенцем.
— Ладно, это неинтересно. Зато я отчистил нож. Хочешь посмотреть? В столе, слева вверху.
Я выдвинул другой ящик — не тот, в котором жил боггарт, — и нож действительно лежал там. Металл по-прежнему остался темным, но лезвие было остро заточено, а орнамент в виде переплетенных драконов сверкал серебром.
— Я установил его возраст, — сообщил Том. — Пришлось полдня торчать в библиотеке, но оно того стоило. Это норвежская работа, примерно времен основания Хогвартса. Наверное, нож передавался из поколения в поколение, поэтому так хорошо сохранился. Ну, и на нем заклятья, естественно. Думаю, его спрятали во время какого-нибудь обыска, когда в школе искали темномагические артефакты. А потом хозяин не сумел или побоялся его забрать.
— Ты прочел, что здесь написано? — спросил я, разглядывая вырезанные на рукоятке руны.
— Да. Это имя ножа. Пафосное, естественно, как и все у викингов.
— И как оно звучит? — спросил я.
— Salskerandi, — ответил Том, стоя на пороге. — Это означает "разрезающий душу".
Глава 43
Предпоследняя неделя декабря не принесла радостных вестей. На рождественскую вечеринку Джейн пошла с Боббином — тот, как выяснилось, тоже был членом "Слаг-клуба", когда еще учился в Хогвартсе. Несколько часов, которые Джейн провела у нашего декана, превратились для меня в пытку. Я не мог найти себе места и большую часть времени слонялся в холле, делая вид, что кого-то поджидаю. К десяти вечера мое терпение было вознаграждено — школу покидала толпа гостей Слагхорна, оживленных и слегка навеселе. Я заметил среди них заметил "Берти" и спрятался за песочные часы Хаффлпаффа. Конечно, смысла в этом не было — Боббин не знал меня в лицо и, скорее всего, понятия не имел, кто я такой.