Зато я из своего укрытия жадно его рассматривал. Никто не вызывает такого интереса, как удачливый соперник. Каждая его черточка врезалась мне в память чуть ли не навечно. Меня со страшной силой тянуло подойти к нему. Я сам не понимал, чего хочу, — то ли просто поговорить, то ли с ходу влепить "Берти" пощечину и вызвать на дуэль... Лишь последние жалкие крохи рациональности удержали меня от подобного идиотского поведения. В конце концов, кто я такой? Он только посмеется надо мной — и правильно сделает.
До самого отъезда из Хогвартса я промучился сомнениями. Наверное, нормальный человек на моем месте прямо спросил бы Джейн, в каких она отношениях с Боббином. Но я не мог этого сделать. Если она скажет: "Я с ним обручилась", — что тогда? Стоять, как громом пришибленному, и мямлить: "Ну, желаю счастья..."? Да лучше сквозь землю провалиться!
А если она скажет, что не помолвлена, — тут и низлу ясно, что после такого от меня требуются решительные шаги. Иначе вопрос будет выглядеть неприлично и совсем уж нагло. Я лежал по ночам без сна и пялился на полог над кроватью, убеждая себя: вот завтра же утром пойду и скажу, что...
Но дальше возникали сложности. Наверняка мне откажут, и я буду выглядеть дурак дураком. Вдобавок я после такого не смогу с ней общаться — это означало бы, что я навязываюсь. А я уже так привык к Джейн... Я раньше сам не замечал, до чего к ней привязан. Если мне хотелось поболтать, она терпеливо слушала чепуху, которую я нес. Иронизировала, конечно, но мягко и не зло. Если мне не хотелось говорить, она тоже молчала и не дергала почем зря. Она мне совсем не мешала. Не знаю, каким шестым чувством я уже тогда понимал, насколько это важное качество в женщине.
И что же теперь, потерять это все, потому что я не вовремя решил признаться?!
Однако мысль, что Джейн согласится, пугала меня еще больше. Нужно будет знакомиться с ее родителями и отвечать на сотню неизбежных вопросов, из которых главный — деньги, деньги, деньги... Тогда, на платформе, ее отец не показался мне особенно страшным, но стоило представить, что он спросит: "И на что же вы, юноша, собираетесь содержать семью?", — как я чувствовал, что теряю почву под ногами. Жену надо кормить. Чем? Вареной картошкой? А долги, что делать с долгами?! Я был совсем не уверен, что даже через пять лет расплачусь с Гринготтсом. "Исчезающая комната" ведь тоже не бесконечна...
Накануне отъезда я упросил Прингла, чтобы он выпустил меня из школы на час, и рванул в Хогсмид. Я понятия не имел, что подарить Джейн на Рождество. Все обычные в таких случаях подарки — от книг до духов, — казались мне слишком скучными, некрасивыми и вообще неподходящими. Так что я проболтался по магазинам не час, а все три, пока вдруг не увидел что-то, что мне действительно понравилось. Это были шпильки для волос. В витрине было много-много разных — посеребренные, с рисунками эмалью, с какими-то камушками... Были еще такие, которые светились в темноте, переливались, как вода, или звенели колокольчиками. Я попросил у продавщицы отобрать по одной каждого сорта и упаковать в красивую коробку. Она очень странно на меня посмотрела, но спорить не стала.
По дороге в школу я стал вспоминать, как укладывает волосы мама, и у меня появилось смутное подозрение, что шпильки для волос должны быть все одинаковые... Кажется, несколько разнокалиберных шпилек одновременно никто не носит. Но исправлять что-то было уже поздно, и утром перед отправлением Хогвартс-экспресса я забежал к Джейн. Пробормотал что-то невразумительное, ткнул ей в руки коробку и сбежал.
На обратном пути я заглянул в кабинет ЗОТИ. Я звал Тома в гости на Рождество, но он все не мог решить, ехать или нет. Через приоткрытую дверь я услышал, что он разговаривает с Меррифот, и не стал заходить. Разговор, кажется, был не самый приятный для Тома.
— Ты делаешь все типичные ошибки молодого учителя! — слышался громкий голос Меррифот. — Тебе кажется, что твои методы уникальны и неповторимы, а на самом деле все, когда начинают преподавать, наступают на эти грабли. Своей системой ты раскалываешь курс и создаешь себе любимчиков. Ни к чему хорошему это не приведет, поверь мне. Вдобавок это неэффективно! Тебе кажется, что ты заставляешь учеников думать, но на самом деле они просто хватают по верхам, а прочных знаний там нет и не будет! Знаешь, когда я только начала преподавать в Хогвартсе, то тоже мечтала перевернуть небо и землю. И мне ведь было не шестнадцать лет... Я успела поработать аврором и считала, что если уж там справилась, то в школе будет раз плюнуть. Но педагогика — это совсем не так просто, как кажется. Когда ты наберешься опыта, то поймешь, что классические методы придуманы не просто так, что за ними опыт поколений... Твоя задача — не вырастить одну-две звезды, а научить всех. Кого лучше, кого хуже — это уж не от тебя зависит. Ты как учитель обязан быть справедлив и одинаково относиться ко всем.