— Почему яд? — тупо спросил я. День выдался такой насыщенный, что даже известие об очередном убийстве не выбило меня из колеи — я утратил способность удивляться чему-либо. Вдобавок я в глубине души ожидал чего-то подобного.
Том истолковал мой вопрос по-своему.
— У меня была мысль использовать аваду, — сказал он, облизывая масляные от картошки пальцы. — Но, во-первых, два раза подряд одно и то же — неинтересно. Во-вторых, если бы он умер без видимых причин, дело могло попасть в газеты, как в случае с Риддлами, и им заинтересовались бы наши власти. А так я взял растительный яд, который вызывает сердечный приступ и при этом не обнаруживается магловскими методами. У Уоллеса было неладно с сердцем — когда я там жил, однажды слышал его разговор с врачом, — так что коронер не увидит в такой смерти ничего подозрительного. Наконец, в-третьих, я просто хотел послушать, как меняются мысли человека, когда он умирает. С авадой, сам понимаешь, это невозможно.
— И как? — спросил я, машинально роясь в пакете в поисках последнего куска жареной трески.
— Я думал, это что-то вроде дремоты. Когда человек засыпает, мысли у него короткие и быстро исчезают. Будто маленькие рыбки — пытаешься схватить их, а они ускользают из пальцев. Но оказалось, что перед смертью совсем по-другому. У Уоллеса была всего одна мысль, что-то, связанное с Макиавелли, — последнее, о чем он успел подумать, — и она повторялась раз за разом, десять, двадцать, тридцать раз... Еще мельтешили какие-то человечки, странные картинки, будто кто-то рисует на листе бумаги и тут же стирает нарисованное. Потом все исчезло, остался только шум, как помехи в радиоприемнике. А потом стало совсем тихо.
— И что дальше? — я смял пакет и забросил его подальше. Мерлин великий, неужели с этим убийством опять все начнется снова-здорова? Как же я устал...
— Дальше я надел перчатки, стер отпечатки пальцев со своего бокала и вложил его в руку Уоллеса. Его бокал, в котором был яд, я вымыл и поставил в буфет. Потом прошел по дому и стер отпечатки со всего, к чему прикасался. Порылся в письменном столе, нашел связку своих писем и забрал их. Еще там были деньги, но я не стал их трогать, чтобы не возникло лишних вопросов. Взял только книгу Макиавелли на память.
— Тебя там никто не видел?
— Нет. Это ведь к Риддлам я шел с бухты-барахты и наделал массу глупостей. А тут я все продумал. Аппарировал прямо к нему во двор под разиллюзионным. Сразу же поставил антимагловские чары, чтобы соседям не хотелось смотреть в эту сторону, и снял разиллюзионное только перед тем, как постучать в дверь. Уоллес еще пошутил, что я появился будто из воздуха, — он даже не слышал, как открывалась калитка. Оттуда я аппарировал прямо из дома, чтобы дверь и окна остались запертыми изнутри. Как видишь, все в порядке.
— Сейчас, подожди... — я сосредоточился. — Ты говоришь, стер везде отпечатки пальцев?
— Да. Это делается, чтобы...
— Я знаю, ты мне рассказывал. Послушай, а тебе не пришло в голову, что в доме бывает масса народу — сам Уоллес, кухарка, горничная, садовник, соседи? Если при этом на дверных ручках не окажется ни единого отпечатка, разве это не покажется следствию подозрительным?
Том смотрел на меня, раскрыв рот.
— Черт! Это мне не пришло в голову.
— И еще — ты вытер бокал, перед тем, как ставить в буфет?
— Н-нет...
— Значит, на полке останется мокрый след. Уоллес пил херес в одиночестве — откуда вымытый дочиста второй бокал?
— Ну, он мог пить еще до того.
— Он каждый раз, сделав глоток хереса, моет бокал, а потом берет новый?
— Рэй, я не знаю! Может, кухарка помыла!
— Я не разбираюсь в магловских кухарках, но если бы это был домашний эльф, он бы вытер посуду перед тем, как поставить на полку.
— Ты думаешь?.. В любом случае это неважно. Хватит цепляться к мелочам!
— Именно эти мелочи могут все испортить, если будет следствие.
— Не будет! Говорю же тебе — это выглядит, как обычный сердечный приступ. Да и с чего бы в Министерстве заподозрили, что причастен кто-то из наших?
— Докопаться можно до всего.
— Ты параноик!
— С тобой станешь параноиком...
— Рэй, даже если что-то случится, Пикеринг меня прикроет. Я ему сейчас нужен, так что могу перебить половину населения Англии, и ничего мне не будет.
— А когда ты станешь ему не нужен, он тебя точно так же уберет?..
— Возможно, — беззаботно ответил Том. — Я, правда, сомневаюсь, что ему удастся. Но это в любом случае будет не скоро.
Да откуда же такая баранья самоуверенность?!
Я полез за сигаретами.
— Ты понимаешь, что однажды влипнешь? Если, конечно, не найдется идиот, который станет бегать за тобой и подстилать везде соломку...