— Уже нашелся, — сказал Том и рассмеялся.
Я двинул ему локтем в бок.
— Даже не надейся!
Он зевнул.
— Поживем — увидим... Ну что, аппарируем?
— Подожди, сейчас я покурю.
Я достал сигареты и оперся спиной о спину Тома. Закурил и стал смотреть в небо. Из затянувшей его черной пелены сыпался мелкий снежок, почти невидимый в темноте. Вдали на здании вокзала стали бить часы. Я насчитал двенадцать раз. Вот и следующий день наступил... Канун Нового года, тридцать первое декабря.
Внезапно я кое-что вспомнил и опять толкнул Тома, который, кажется, дремал, привалившись ко мне.
— Эй! С днем рождения!.
— Спасибо, — зевая, ответил он. — Разбуди меня, когда надо будет аппарировать. И не кури долго, а то мы замерзнем тут на скамейке.
— Хорошо, — сказал я.
Том завозился, поднимая воротник пальто и кутаясь в шарф, потом опять задышал глубоко и сонно. Я курил и смотрел на огонек сигареты, который все приближался к моим губам. В голове не было ни единой толковой мысли — полное оцепенение. Слишком много событий было за последние дни, слишком многое я узнал о самом себе, и такого, что мне вовсе не нравилось…
Потом я почувствовал, что и сам начинаю дремать на холоде. Поднялся, растолкал Тома, и мы аппарировали домой. Глава 47
Шестой курс остался у меня в памяти как самое счастливое время в Хогвартсе. Мы строили планы на будущее, но они были слишком неопределенны и фантастичны. А само будущее маячило где-то в отдалении, еще не разносило в прах надежды и не стаскивало с небес на землю. Жизнь представлялась многообещающей, возможности безграничными, а мир — ярким и праздничным.
Седьмой курс оказался совсем другим. Последний год в школе всегда вселяет тревогу, и это чувствуется уже первого сентября. Вроде бы впереди еще много времени, чтобы подготовиться к тому, что ждет за стенами Хогвартса. Но именно этот год, как назло, пролетает с ошеломляющей быстротой. Только-только успел получить учебники и узнать расписание, как в мгновение ока наваливаются рождественские каникулы, а за ними чуть ли не на следующий день — пасха, а там и выпускные экзамены... И вот ты уже стоишь на перроне станции Хогсмид с аттестатом в одной руке и чемоданом в другой — растерянный, оглушенный, пытающийся храбриться, но совершенно ничего не понимающий в своей новой жизни.
Наверное, так чувствовал бы себя игрок в квиддич, который не заметил финального свистка на матче. И вот все уже внизу, а он остается в воздухе, чувствуя себя полным идиотом. Да еще метла норовит вырваться из рук, так что, того и гляди, камнем полетишь к земле.
На седьмом курсе наша компания не то чтобы распалась — просто мы как-то отдалились друг от друга. Мы по-прежнему выкраивали время, чтобы обшаривать Исчезающую комнату в поисках артефактов, но в остальном общались мало. У всех появилась своя жизнь и свои заботы. Эйвери обзавелся девушкой на Хаффлпаффе и все вечера проводил с ней. Розье, твердо решивший поступать после Хогвартса в школу внешней разведки, целыми днями зубрил трансфигурацию, чары и ЗОТИ к вступительным испытаниям.
Мне же учиться совсем не хотелось. Даже когда экзамены придвинулись совсем близко, я все не мог заставить себя взяться за учебники. Вместо этого я валялся на кровати в спальне, читая исторические романы и детективы из библиотеки.
Тома я весь этот год почти не видел. Он стал старостой школы, а вдобавок вел ЗОТИ у первого, второго и третьего курсов. После уроков в его подсобке собирались за чашкой чая желающие продолжить занятия в неформальной обстановке. Таких энтузиастов набралось человек двадцать с разных факультетов, и Слагхорн уже начал посматривать на Тома косо. Должно быть, подозревал, что тот создает собственный аналог Слаг-клуба...
Ближе к февралю 1945 года Том придумал для своих подопечных новое развлечение — до сих пор в Хогвартсе подобного не случалось. Это была настоящая военная игра между двумя командами: Слизерин и Хаффлпафф против Гриффиндора и Рэйвенкло. Диппет дал разрешение неохотно, настояв, что игру можно проводить только по выходным, когда нет уроков. Так что теперь каждые субботу и воскресенье в школе кипела непонятная посторонним жизнь. Младшекурсники с разноцветными ленточками на рукавах носились по коридорам, искали спрятанные записки и нарисованные мелом на стенах знаки, разгадывали шифры и корпели над самодельными картами.
Решения команды принимали самостоятельно — Том лишь следил за соблюдением правил игры. Когда в марте случилось неприятное происшествие — группа слизеринских разведчиков поймала гриффиндорца и заклинанием щекотки выпытала у него военную тайну, — в подсобке кабинета ЗОТИ (она называлась "нейтральной полосой") состоялись переговоры между начальниками штабов. После трех часов шума, криков и споров противники все же подписали Конвенцию об обращении с военнопленными и Кодекс ведения войны…