А вне школы "большая" война между тем шла к концу. Союзные войска сражались уже на территории самой Германии. В начале февраля магловские самолеты уничтожили секретную лабораторию Гриндельвальда в Дрездене. Сами маглы-летчики, естественно, были убеждены, что бомбят город только потому, что это важный промышленный и военный центр. Дрезден в те дни выгорел почти дотла, температура пламени местами доходила до полутора тысяч градусов по Цельсию. Никакие магические щиты и заклятия не смогли устоять против сброшенных на город четырех тысяч тонн магловских бомб. Более того, взрывная волна и пожар активировали хранившиеся в лаборатории темномагические артефакты, так что в итоге на месте здания осталась лишь воронка, заполненная твердой, как стекло, и черной, как смоль, спекшейся массой.
Те дни вообще были наполнены событиями и людьми, как будто весь мир пришел в движение. Вскоре после Рождества из освобожденной Франции вернулся отец Колина Розье — худой, как щепка, заросший бородой, с пустым правым рукавом, но счастливый и оживленный. Оказалось, что он сумел бежать из лагеря для военнопленных и пробраться на юг, где разыскал партизанский отряд, в котором и провоевал до самой высадки союзников. В начале января он аппарировал в Хогсмид, чтобы повидать детей. Тогда мы просидели с ним почти целый день в "Трех метлах" — группка старшекурсников-слизеринцев, жадно слушавшая рассказы о войне, и Колин, который беспрерывно болтал и то и дело вскакивал, чтобы принести отцу еще пива или зажечь сигарету. Друэлла прижималась к мистеру Розье так тесно, что не оторвать, а он обнимал ее уцелевшей левой рукой.
А в апреле в тех же "Трех метлах" мы отмечали будущую свадьбу Милки. Прожив в Хогсмиде почти пять лет, наша верная подруга все же сумела найти себе жениха — серьезного лысоватого коммивояжера средних лет, — с которым собиралась после свадьбы уехать в Бирмингем. Подкупив Прингла, чтобы разрешил нам тайком выбраться из школы, мы устроились в кафе, где пили с Милки вишневую наливку и дарили ей подарки, а потом по очереди долго и жадно целовались с ней в кустах сирени на заднем дворе. Большего Милки, увы, не позволяла — как честная девушка, сразу после помолвки она отказалась с нами спать.
В следующую субботу — теперь уже законный наш выходной — была собственно свадьба, поглазеть на которую собралось немало студентов. Стоя поодаль, мы наблюдали, как Милки, похожая на торт в пышном белом платье с кружевами, выходит под руку с мужем из мэрии, а хозяйка "Сладкого королевства" и владелица "Трех метел" обсыпают молодоженов рисом и серебряными монетами. Потом Милки бросила в толпу букет, и Колин поймал его поистине тигриным прыжком, под возмущенные вопли девчонок. Новоиспеченный муж Милки бросил в нашу сторону рассеянный взгляд, — что там интересного, мальчишки и мальчишки... Очень надеюсь, что ни тогда, ни позже он не узнал, какую роль Милки сыграла в нашем взрослении.
Сразу после расставания с Милки меня постиг другой жестокий удар — я узнал, что Джейн все же обручилась с Боббином. Она сама рассказала мне об этом во время случайной встречи в Большом зале и все смотрела на меня испытующим взглядом, будто ждала чего-то. Но я так и не понял, что она от меня хотела, и был слишком оглушен этой новостью, чтобы соображать, как следует. Поэтому только промямлил: "Ну, поздравляю", и поскорее сбежал. Когда-то я именно этого боялся — но теперь, когда это случилось, что еще мне оставалось делать?
***
Одни уезжают, другие появляются… Девятого мая 1945 года в школу вернулся Дамблдор. Накануне над Хогвартсом гремели фейерверки — школа отмечала капитуляцию магической Германии и конец войны. Как писали в газетах, добраться до бункера, в котором укрылся Гриндельвальд, казалось почти невозможным — в горящем Берлине бои шли за каждую улицу, маги и маглы сражались бок о бок, а подступы к убежищу Гриндельвальда сровняли с землей орудия магловских танков (ясное дело, танкистам потом стерли память о загадочном объекте...). Дамблдор, по сообщениям газет, был одним из первых, кому удалось прорваться к бункеру и уничтожить внешнюю защиту. Затем последовала его дуэль с Гриндельвальдом, которую журналисты на следующий же день окрестили "событием века".
Впрочем, никаких подробностей дуэли не приводилось — все ограничивалось отзывами очевидцев, что-де это зрелище посеяло в них "восторг одновременно с ужасом". Кроме того, не уточнялось, какое количество живой силы волшебников и техники маглов понадобилось, чтобы пробиться к убежищу Гриндельвальда, — проще говоря, сколько человек обеспечили пышную победу Дамблдора.