— Здравствуйте, — еле сумел выговорить я.
— Добрый день, — равнодушно ответил он, но тут же прищурился, рассматривая меня внимательнее. — А мы с вами, кажется, знакомы. Минутку... Да, точно. Лестрейндж. Рэйналф Лестрейндж, правильно?
Я кивнул.
— Вы все же пришли, — сказал Саймондс без малейших признаков радости в голосе. — Значит, вам потребовались мои услуги. Неужели все-таки вляпались в неприятности, как я и предсказывал?
— Нет, сэр. Я, собственно, пришел по объявлению о вакансии...
Больше всего мне сейчас хотелось услышать: "Вы нам не подходите", и покинуть адвокатское бюро как можно скорее, чтобы никогда сюда не возвращаться.
— Хм, — сказал Саймондс, разглядывая меня. — Да вы садитесь, не стойте... И почему же, позвольте спросить, вы вдруг решили наняться на работу? Что, игра в покер уже не приносит дохода?
Я почувствовал, что у меня горят уши.
— Ну, нельзя же играть в покер бесконечно...
— Тоже верно, — заметил адвокат. — К тому же, насколько мне известно, у вас были некоторые проблемы... Бобби Крэйн не самый обходительный человек под этим солнцем, правда?
— Бывает и хуже, — ответил я, чтобы что-нибудь сказать. Стул, на который меня усадили, казался мне орудием пытки почище любой дыбы.
— Покажите-ка, что у вас там, — сказал Саймондс и протянул руку. Я сунул ему копию аттестата, которую успел смять, разгладить и снова смять. Саймондс углубился в ее изучение.
— М-да, вижу, вы не слишком утруждали себя учебой... Однако при вашем образе жизни то, что вы умудрились закончить Хогвартс, — само по себе достижение. Кстати, это правда, что вы собирались поступать в школу права в Дарэме?
— Откуда вы знаете? — от удивления мой вопрос прозвучал не слишком вежливо, и я поспешно добавил: — Сэр.
— От вашего декана. Мы с ним иногда встречаемся...
Ага, ясно. Конечно же, Слагхорн не мог упустить такой экземпляр для своего "Слаг-клуба"!
— ...и он поведал мне о вашем намерении. Правда, боюсь, в выражениях, не слишком для вас лестных, — это было подано как пример наглости современной молодежи, у которой огромные амбиции, но нет ни таланта, ни трудолюбия, чтобы их реализовать.
Уши у меня пылали огнем.
— Что же вы передумали подавать документы в Дарэм?
— Мне пока нечем заплатить за учебу, сэр.
— А если бы было чем?
— Тогда поступал бы, — буркнул я, раздраженный этим допросом.
— И на чем же вы собирались специализироваться, юноша?
— На уголовном праве, — огрызнулся я.
Саймондс хмыкнул.
— Неужели близкое общение с Бобби Крэйном не отбило у вас охоту водиться с преступниками?
— Мне казалось, адвокаты не водятся с преступниками, а отстаивают своих клиентов. Государство только тогда может считаться цивилизованным, когда каждому, будь то преступник или честный человек, гарантировано справедливое разбирательство и защита в суде, разве нет? — злорадно процитировал я статьи самого Саймондса. — К тому же, на все бывает полезно посмотреть с другой стороны.
Адвокат рассмеялся. Казалось, моя злость его забавляет.
— Уже воображаете себя в зале суда, в парике, громящим в пух и прах обвинение и срывающим лавры у журналистов? Слишком торопитесь, мой дорогой. Юриспруденция требует многих лет зубрежки и скучной, кропотливой работы, это вам не в плюй-камни играть... Вы хоть умеете писать без ошибок?
— Вроде бы, — мрачно ответил я, борясь с искушением выхватить у него свой аттестат и ринуться прочь.
— Иностранные языки знаете?
— Из живых — французский и немецкий, из мертвых — латынь.
— Да неужели? Ладно, может, вы не так безнадежны, как кажетесь. По крайней мере, одно достоинство у вас есть — после Бобби Крэйна вас вряд ли напугает моя клиентура, а она бывает разная... Рабочий день ненормированный — надеюсь, вы это понимаете?
— Что? — переспросил я.
Саймондс вздохнул.
— Мистер Лестрейндж, если вы всерьез собираетесь тут работать, учтите — каждое мое слово стоит денег. Клиенту я могу разжевывать одно и то же хоть сутки напролет, но он мне за это платит. Со своих сотрудников, если я вынужден повторять им дважды, я тоже беру плату — точнее, вычитаю из их заработка. Если вам что-то будет неясно в моих поручениях, вы всегда можете спросить, и я вам растолкую. В конце концов, вы не юрист и не обязаны все ловить на лету. Но если вы просто не расслышали, или не сообразили, или считали ворон, когда я к вам обращаюсь, — каждый такой случай будет стоить вам десять кнатов штрафа. Это понятно?
— Да, сэр, — растерянно ответил я.