— Non. Un peu, — потому еще подумал и решительно покачал головой: — Non, non.
Диппет что-то говорил о необходимости единения всей Британии перед лицом опасности.
— Deutsch? — полувопросительно-полуутвердительно сказал я.
Он отреагировал как-то странно — дернулся, потом несколько секунд смотрел на меня ничего не выражающим взглядом и наконец осторожно сказал по-немецки:
— Да.
Я мысленно выдохнул, собрал в голове остатки знаний и повторил все то же самое:
— Меня зовут Рэй. Мы с тобой теперь однокурсники. Я тоже с третьего курса.
Флинт, казалось, был этому ничуть не рад.
— Откуда ты знаешь немецкий? — спросил он по-прежнему настороженно.
— Учил когда-то, давно. Еще до школы.
— А, — ответил он и попытался было опять уставиться в стол, но потом не выдержал и спросил: — А почему их всех, — махнул рукой в сторону остальных столов, — туда, а меня сюда?
— Это Шляпа решает. Есть четыре факультета, она смотрит, куда ты больше подходишь по характеру, ну и вообще... Или просто как ей захочется.
— По характеру?
— Да.
Он кивнул.
— А я думал, это потому что я...
— Ты — что?
— Нет, ничего, — быстро ответил он и отвернулся.
Диппет как раз вещал о том, что мы должны радушно принять новых товарищей и подружиться с ними.
***
Нашу спальню, на двери которой теперь красовалась бронзовая цифра III, расширили, добавив туда еще одну кровать. Маркус, с которым мы после первого странноватого разговора обменялись всего парой слов, поспешил умыться и лечь спать. Полог он тщательно задернул, чтобы и щели не осталось. Я успел познакомить его с остальными, но мне показалось, что он вряд ли запомнил даже пару имен.
Альфард куда-то исчез — наверное, отправился к братьям. А мы вчетвером забрались на кровать Розье, оставив гореть одну свечу на прикроватном столике. Сначала играли в карты, потом Колин принялся в очередной раз рассказывать о налетах. Описывал он хорошо и ярко, так что мне, до тех пор не видевшему магловской воздушной войны, все представлялось живо, как на колдографиях, — расчерченное белыми следами небо, вспышки огня, низкий, тяжелый гул моторов и тишина, означавшая, что сейчас посыплются бомбы. Том понимал в этом куда больше, потому что жил среди маглов. От него мы узнали, что самолеты не все одинаковы — они делятся на бомбардировщики и истребители. Мелькали непривычные названия — "мессершмитты", "харрикейны", "спитфайры"... Потом мы еще долго спорили о том, как магловские машины могут держаться в воздухе без магии, и под конец у меня уже голова шла кругом. Наконец Розье пробормотал — "Я сейчас минутку полежу, чуть-чуть, я не буду спать", — и заснул, едва коснувшись головой подушки. Эйвери, зевая, поплелся к себе, а я решил, что надо бы почистить зубы, и колоссальным усилием воли заставил себя отыскать в чемодане щетку. Том тоже вскочил:
— Подожди, я с тобой.
В умывалке лампы горели тускло-тускло, как, впрочем, и по всей школе — военное время, экономия... Кроме нас, в помещении обнаружился какой-то старшекурсник, который, услышав скрип двери, сначала дернулся, потом шумно выдохнул.
— Ф-фу... Чего вас черти носят среди ночи? Я из-за вас сигарету уничтожил, думал, Слагхорн идет...
Это был Руквуд, ставший в этом году старостой факультета. Несмотря на потерю сигареты, он, кажется, был в хорошем настроении. Стоял, пошатываясь, возле умывальника — в расстегнутой мантии, галстук сбился набок, значок старосты перевернулся вверх ногами.
— Почему не спите?
Том только ухмыльнулся и принялся выдавливать зубную пасту на щетку.
— А сам-то? — беззлобно огрызнулся я.
— У меня веская причина. Мы там... э-э... в общем, отмечаем начало учебного года.
— Мы, может, тоже отмечаем.
— Вам еще рано, — строго сказал Руквуд и ухватился за раковину, чтобы не упасть. — Право на отдых, детки, нужно заслужить тяжелым упорным трудом на ниве... на ниве...
Он еще немного подумал, потом решил оставить ниву в покое и махнул рукой.
— Так что вы это... того... быстренько.
Он оторвался от раковины и направился к двери, но на пороге обернулся — не без усилия, надо заметить, — и сурово сказал:
— И не вздумайте тут курить! Курить очень вредно. Это я вам говорю как староста... если вы еще не знаете...
Дверь умывалки захлопнулась, а через мгновение из коридора послышалось сдавленное "Ччерт!" — наверное, Руквуд наткнулся на стену.
Том вынул палочку и принялся убирать из воздуха сигаретный дым — он его не переносил, — а потом уселся на корточки у стены, ожидая, пока я умоюсь.
— Слушай, а этот Флинт — он точно не говорит по-английски?
— Почему не говорит? Пару слов знает, но не больше.