Меня трясло, сердце колотилось, как безумное, но голова работала нормально, четко. Все, о чем мы говорили раньше, теперь стало неважно, отступило на задний план. Словно рядом с нами двигалось огромное стальное насекомое, наползало на гавань и пароходы, подминало под себя людей с их узлами и чемоданами, давило их тяжелым бронированным брюхом. И рядом с этой машиной войны все остальное не имело ни малейшего значения.
— Что мне делать? — спросил я.
Том полез во внутренний карман пиджака. Протянул мне заклеенный конверт.
— Здесь доверенности и прочие документы, разберешься. И еще, — он достал что-то маленькое и тяжелое, завернутое в бумагу. — Можешь это спрятать? Там, где никто не найдет.
Оказавшись у меня в руках, сверток внезапно вырос, словно раздулся. Я вопросительно посмотрел на Тома, он кивнул, и я развернул бумагу. Внутри была золотая чаша с двумя ручками и выгравированным изображением барсука.
— Чаша Хельги Хаффлпафф, — сказал Том.
— А где медальон Слизерина?
Он удивленно вскинул брови, потом расстегнул ворот рубашки и показал мне шнурок, на котором висел маленький крестик, как носят католики.
— Вот. Трансфигурированный, чтобы не привлекать внимания… Откуда ты знаешь?..
— Мы занимались делом Хепзибы Смит.
— Ясно.
Он, похоже, ждал, что я о чем-то спрошу, но я не стал. Завернул чашу в бумагу, уменьшил, сунул в карман.
— Положу ее в наш сейф в Гринготтсе. Там все равно шаром покати, пускай хоть чаша будет. А если что, авроры черта с два получат ордер на обыск. Гоблины такого не любят.
— В крайнем случае свяжись с Пикерингом, — сказал Том. — Он прикроет. В остальном… Просто живи. Живи нормальной жизнью. Женись на Джейн, пускай у вас будут дети, закончи школу права, стань адвокатом. Не жди меня. Если я вернусь, значит, вернусь, нет — так нет.
Он внезапно напрягся.
— Сейчас, подожди...
Пошевелил левой рукой, снимая заглушающее заклятие, и тут же на нас обрушился шум автомобилей, а поверх него — низкий, длинный гудок "Гераклеи".
— Пора, — Том взял свой рюкзак. — Пошли.
На причале по-прежнему толпился народ. Вдоль борта парохода выстроились пассажиры — снизу, с пирса, им махали руками родственники, что-то кричали по-английски и по-гречески, усиленно жестикулируя, чтобы тем, на пароходе, было лучше понятно. По сходням поднимались опоздавшие, моряк в форме проверял билеты.
Времени оставалось так мало, так невозможно мало...
Тогда я еще не знал, что проведу в неизвестности почти полгода, прежде чем в газетах появится сообщение: на территории Греции захвачены ближайшие пособники Гриндельвальда. Их доставят в Берлин, будет долгое следствие, трибунал, приговор — поцелуй дементора... Пикеринга наградили орденом Мерлина за блестяще проведенную спецоперацию.
А я по крайней мере понял, что миссия Тома увенчалась успехом. Но о нем самом ничего не знал еще целых девять лет, и уже не ждал его, не числил среди живых...
Том, не дойдя до сходен, вдруг обернулся и оттащил меня за рукав в сторону.
— Послушай. Еще вот что…
Он очень спешил и никак не мог подобрать нужных слов:
— Рэй, пойми одну вещь. Если у меня все получится... Нет, не так! Для того, чтобы у меня все получилось, я должен стать другим человеком. Это уже не игра, понимаешь? Чтобы у меня был хоть какой-то шанс, я не могу просто называть себя "лордом Волдемортом". Я не могу играть лорда Волдеморта. Это будет провал, это и вправду будет самоубийство. Поэтому я должен им стать. Мне нужно полностью, абсолютно в это верить, мне нужно изменить самого себя, как змея меняет шкуру. И потом, если все будет хорошо, и я вернусь в Англию... Пойми, Рэй, услышь меня! В Англию приедет уже не Том Риддл, которого ты знал. Его уже нет, все, кончено. И никогда больше не будет.
Он опять бросил взгляд на пароход, заговорил еще быстрее:
— Я знаю, что за мной пойдет Тони. Как бы он ни злился на меня, как бы ни тыкал меня носом в мои ошибки, — я знаю, что он поддержит меня, что бы я ни делал. За мной пойдет, наверное, Колин, как бы он ни ерепенился... У каждого свои резоны, но сейчас это неважно. Скажи, ты готов пойти за мной? Я не знаю, что будет! Может, я тебя даже не узнаю, я могу тебя просто не вспомнить! Я не знаю, каким я вернусь! Но скажи — ты пойдешь за мной? Ты примешь меня как лорда Волдеморта?