– Ты первая! – заявляет он, сжимая кулаки.
– Только потому, что ты чокнутая постельная свинья! Ты украл все простыни, забрал мою подушку и растянул на кровати свое огромное, раздражающее тело!
Он фыркает, скрестив руки на груди, когда я плотно оборачиваюсь простыней.
– Что-то ночью жалоб на мое тело не поступало. Если я всё правильно помню, ты провела добрых полчаса, облизывая каждый квадратный сантиметр!
Я убиваю его взглядом, хватаю подушку и швыряю ему в лицо.
– Это было до того, как я узнала, что ты стащить с меня все покрывала и не оставишь мне местечка на кровати.
– Окей, извини, – бормочет он, все еще выглядя восхитительно сонным и взволнованным. – Я еще никогда не спал с женщиной, так что был не в курсе своей склонности занимать всю постель.
От этих слов все мое раздражение растворяется в воздухе, а медленная улыбка расползается на лице.
– Выходит, я у тебя первая? – дразнюсь я, упираясь коленом на матрас и придвигаясь к нему. – Это так мило! – Я осыпаю его лицо тысячью мини-поцелуев. Он отбивается от меня, все еще пытаясь удержать свою вспышку гнева, но я-то замечаю, что уголок его рта приподнимается.
– Отстань, – беззлобно ворчит он.
– Я твоя первая, – продолжаю я, потому что, если честно, это единственное, что удерживает меня от прыганья на месте и взмаха кулаком по воздуху в победном жесте, ибо я – первая женщина, которая спала ночью в объятиях Гевина Сента! От такой чести у меня прямо-таки голова кругом.
Каким-то образом мои поцелуйчики превращаются в полномасштабную борьбу, и к тому моменту, когда он прижимает меня к матрасу, я задыхаюсь от смеха.
Когда я наконец могу снова себя контролировать и заглядываю в его глубокие карие глаза, моя грудь сжимается от того, что я в них вижу. Я понимаю, что совсем недолго знаю Гевина, но впервые наблюдаю его таким... счастливым. Он смотрит на меня и улыбается глазами.
– Доброе утро, детка, – шепчет он низким, хриплым голосом, от которого по коже бегут мурашки.
– Доброе, – улыбаюсь я, чувствуя, как его счастье перетекает в меня.
– Отлично смотришься в моей постели.
Я в шоке. Серьезно, мои женские прелести трепещут от этого признания. Ни одна женщина в мире не смогла бы противостоять такому очарованию.
– Спасибо, – тихо отвечаю я, практически задыхаясь.
– Хорошо спалось?
Я смеюсь.
– Черт, нет! Спать с тобой все равно, что ходить с занозой в заднице. А у меня был, кстати, опыт сна во время девичника с четырьмя девушками, так что это о чем-то да говорит.
Вместо того чтобы принять оскорбленный вид, зрачки Гевина расширяются, отчего его глаза превращаются практически в черные.
– Четыре девушки? – Я ощущаю явные признаки его возбуждения, которое прижимается к моему бедру. – Давай поговорим об этом. В мельчайших подробностях. Может, с некими зарисовками или типо того. Умеешь рисовать? Хотя знаешь что? Не парься. У меня отличное воображение. – Он закрывает глаза и собирает брови на переносице, как будто концентрируется. – О да, – стонет он.
– Извращенец. – Я шлепаю его по руке в приступе хихиканья, зарабатывая себе одну из его улыбок, от которой у меня замирает сердце. Как же быстро я стала зависимой от его улыбок... Не представляю, что бы я без них делала. И вот так мысль о том, что происходящее между нами закончится, выливается на мою голову как ушат ледяной воды.
– Эй, ты тут? – тихо спрашивает Гевин, проводя указательным пальцем по морщинке на моем лбу.
– Тут, – лгу я, снова налепив к лицу улыбку. Последнее, что я хочу сделать, это вывалить на него свою неуверенность с утра пораньше. Я никогда не была дотошной или неуверенной в себе, так что черта с два начну вести себя так сейчас.
– Уверена? – скептически уточняет он.
– Да. Уверена. Мне просто необходим кофеин. Срочно!
– Думаю, с этим я в состоянии тебе помочь.
Он приподнимается, ненадолго нависает надо мной, напрягая мышцы рук, отчего у меня текут слюнки. Мне требуется все свое самообладание, чтобы не повернуться и не укусить его. Я многострадальчески вздыхаю, когда тепло его тела покидает меня. Мужчина встает с кровати и подходит к комоду, шевеля своей восхитительной задницей с каждым шагом. Мне хочется закричать, когда он надевает боксеры и прикрывает то, что должно быть расклеено на рекламных щитах на обозрение всех и вся. Конечно, идея того, что женщины – и довольно много мужчин – будут вожделеть задницу Гевина не особо радует, потому что технически она моя. Но я щедрый человек, да и таким произведением искусства следует делиться с миром.
– Ты идешь или собираешься провести остаток утра, пуская слюни на мой зад?
Мне не стыдно. Вытираю уголок рта рукой. Ага, у меня на самом деле слюни. Услышав гортанный смешок Гевина, я кошусь на него и выбираюсь из кровати, все еще завернутая в простыню. Бесшумно босыми ногами следую за ним на кухню. Я ожидала, что он позвонит в гостиничную службу и закажет кофе с завтраком, поэтому удивляюсь, когда он направляется к какой-то навороченной кофемашине на кухонном столе. Гевин возится с ней несколько секунд, нажимает на разные кнопки, после чего та чудесным образом начинает шипеть и жужжать, наполняя комнату восхитительным ароматом.
– Выходи за меня, – благоговейно шепчу я.
Гевин оборачивается, вид у него, скажем, слегка ошеломленный.
– Что?
– Да не ты, – отмахиваюсь я, указывая подбородком на кофеварку новой космической эры. – Я про нее. Хочу жениться на ней, тогда она будет моей навеки.
Он смотрит на меня так, будто у меня выросла еще одна голова, прежде чем пробормотать:
– Уверен, ты скорее выйдешь замуж за неодушевленный предмет, чем за человека, которому этот предмет принадлежит.
Я протягиваю руки в сторону уже полной кружки. Гевин понимает намек и вытаскивает ее из кофемашины, передает мне и ставит вариться еще одну. Я глубоко вдыхаю аромат с безмятежным выражением лица.
– Машина не станет спорить и командовать. В любом случае, где такая продается? Ее можно купить в техномаркете? – Я уверена, что эта покупка сожрет изрядный кусок денег, которые я недавно скопила, но вкус этого кофе того стоит.
Гевин разражается громким смехом.
– Она стоит полторы тысячи долларов. Я заказал ее в Италии.
Несколько секунд я молча на него таращусь.
– Значит... В техномаркете такую не купить?
– Черт возьми, точно нет, – он продолжает хихикать. На мгновение я подумываю швырнуть свою чашку в его самодовольную рожу, но тратить это жидкое золото было бы грехом. – В таком случае, мне придется поселить тебя здесь на какое-то время. – Он обходит кухонный островок, двигаясь в мою сторону. Каждый хищный шаг вызывает дрожь в моем теле. – Ну, знаешь, ради кофеварки.
– Я «за», – отвечаю я, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание. – Мне от тебя нужна только кофемашина.
Гевин самодовольно ухмыляется, зная не хуже меня, что я отъявленная лгунишка. Он наклоняется так близко, что я ощущаю его дыхание. Я пробегаю языком по нижней губе, ожидая поцелуя. Поцелуя, которого отчаянно жажду.
– Что ты со мной делаешь? – рычит он.
– Не знаю, – выдыхаю я. – Но что бы это ни было, со мной происходит то же самое. И я не хочу, чтобы это прекращалось.
Как только его губы касаются моих, звук открывающейся и захлопывающейся двери эхом разносится по вилле.
– Привет, мудила! – кричит знакомый голос. А затем слышатся звуки приближающихся шагов. – Я сделал тот звонок, о котором ты просил. Не знаю, какого хрена ты так интересовался La Magie, но... Какого хера, чувак! Серьезно?!
При виде Грэхема Ларсона – моего босса – стоящего напротив нас, я быстро отпрыгиваю от Гевина, пока мое сердце пытается пробить себе путь из груди.
Я стою там как олень в свете фар. Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Это плохо. В инструкции для сотрудников четко сказано, что служащим отеля «Парагон» запрещено вступать в отношения с гостями, и, стоя на кухне в одной гребанной простыне, я никак не могу найти выход из данной ситуации.
– Э-э... – протягиваю я, пока Гевин спокойно подходит и вытаскивает свою кружку из кофемашины, после чего подносит ее к губам.
– Чем могу помочь, обломщик? – ворчит Гевин. Я каким-то образом умудряюсь ахнуть от жесткого замечания Гевина. Мать вашу! Меня стопудово уволят.