Женщина улыбнулась:
— Знаете, инспектор, большинство людей — даже такие прекрасные, как вы, — имеют бухгалтерские мозги.
Инспектор покраснел, чего с ним не случалось лет сорок.
— «Никогда не вылезет из долга!» Разве он не научится ремеслу? Не будет хорошо питаться и отдыхать? Не познает радости чистого тела и новых стимулов к жизни? А если наша деревня покажется ему слишком маленькой, то он вернется в большой мир, но уже совсем другим человеком — полным надежды и уверенности в себе. — Казалось, мисс Салливан вся светится от восторга. — Вот увидите, инспектор, это сработает!
«Я вижу это каждый день», — с горечью подумал инспектор.
На Сентр-стрит он видел целые ряды бродяг, бездельников, карманных воришек, сводников, шулеров, грабителей, убийц, наркоманов и торговцев наркотиками… Они проходили перед ним нескончаемым потоком. «Боже! — взмолился он про себя. — Пусть эта женщина сохранит незапятнанной свою несбыточную мечту. Она слишком стара, чтобы выдержать жестокую и грязную правду. Или такое в самом деле возможно, а я не в силах этого понять, так как превратился в заезженную старую клячу?»
Инспектор вздрогнул при звуке голоса мисс Салливан.
— Эмили Йорк хочет потратить свои деньги на то, чтобы дать этим людям самые простые и нужные вещи, вроде права на то, чтобы к ним обращались «мистер». Ради этого она живет только в двух комнатах своего замка, существуя исключительно на заработки, которые дает ей общественная деятельность, и тратит почти все свое состояние на Дом социальной службы. Поэтому она пойдет на все, чтобы защитить состояние семьи Йорк.
— Простите, — прервал инспектор, контролируя свой голос, как телевизионный диктор. — Я не вполне понимаю, мисс Салливан. От чего именно защитить?
— Ну… от всего, что могло бы ему угрожать. — Она внезапно забеспокоилась. — Я имею в виду, от всего, что может уменьшить ее долю… — Мисс Салливан испуганно прижала руку ко рту. — Боюсь, я слишком много болтаю.
— Я не стану этим злоупотреблять, — заверил ее инспектор.
— Благодарю вас.
Мисс Салливан поискала что-то в его лице и, казалось, нашла. Подойдя к плану, она начала переворачивать его. Инспектор подошел ей помочь. Они стояли рядом, глядя на пожелтевшую карту малопривлекательных окрестностей дома. Затем мисс Салливан повернулась к ней спиной и спросила:
— Хотите узнать еще что-нибудь, инспектор?
— Ну, я не собираюсь совать нос в чужие дела…
— Вот как? — Мисс Салливан с одышкой засмеялась. — А еще офицер полиции!
Перестав смеяться, она вздохнула и тяжело опустилась на стул у письменного стола.
— Садитесь, инспектор Квин. Боюсь, вы умеете обманывать не лучше меня.
Усмехнувшись, инспектор придвинул к себе стул, ощущая вину, досаду и еще что-то, что он затруднялся определить.
— Простите, что отнимаю у вас много времени. Вы бывали в Йорк-Сквере, мисс Салливан?
— Разумеется. Очень часто.
— Только в доме мисс Эмили?
— О нет. Меня приглашали обедать во все дома, кроме Персивала Йорка. Главным образом, конечно, к Эмили. Иногда мы с ней до ночи работали над планированием деревни. — Внезапно мисс Салливан осведомилась: — По-вашему, инспектор, мы обе мечтаем о невозможном?
— Нет-нет, — запротестовал Квин. — Но было ли это возможно?
— Вероятно, так оно и есть, — согласилась она. — Помню, Эмили строила планы превращения четырех замков в общежитие. Но ее доли наследства не хватало на то, чтобы выкупить остальные три дома. Видите ли, деревня на севере штата предназначена только для мужчин. А в Йорк-Сквере мы могли бы разместить управление и три дома для женщин, скажем, клуб, клинику и школу. Это было бы великолепно! — с тоской закончила мисс Салливан.
— А теперь? — спросил инспектор, презирая сам себя. — Я имею в виду, когда доля Эмили стала примерно на миллион больше. — Но, заметив выражение лица собеседницы, промолвил: — Очевидно, я снова лезу не в свое дело?
— Пожалуй. — Мисс Салливан опять рассмеялась. — Вам пришла в голову не слишком приятная мысль, не так ли?
«Разумеется! — подумал инспектор. — Кстати, не слишком приятные мысли и привели меня сюда. Интересно, насколько стары противоречия между целью и средствами? Не мелькнула ли мысль об этом в массивном черепе первобытного человека, когда он толкнул своего брата в пасть саблезубому тигру, чтобы спастись самому?»
На одной чаше весов были только физически и умственно неполноценная Майра и ничтожный, внушающий отвращение Персивал, а на другой — целая куча отбросов общества, которых предстояло возродить для новой жизни, подобрав их (что для инспектора было самым главным) на улицах и из переполненных залов суда. Впервые в жизни инспектору Ричарду Квину, старой ищейке с Сентр-стрит, захотелось ненадолго стать слепым, тупым и забывчивым. Черт бы побрал эту женщину!