Со стороны могло показаться, что Владислав стал статуей. Действительно, атлант совершенно не двигался, и мелкие серые птички совершенно перестали его бояться. Садились на плечи, колени и руки. Игриво верещали и общались между собой. Кто-то даже начал строить на его голове гнездо. Только вот забытая Дракулой Отрава посчитала это нападением: а потому устроила настоящую битву на голове хозяина. Писк крысы и возмущенные крики улетающих голубков заставили лицо Владислава расплыться в улыбке. Первая эмоция за долгое время.
– Эй, – из-за спины раздался тихий женский голос. – Где ты был? Сидел здесь?
На плечо легла небольшая рука, знакомое ощущение. Атлант вздрогнул и будто бы вышел из транса. Впрочем, белые глаза продолжали смотреть в пустую точку.
– Как ты меня нашла?
– С трудом.
Мицели подсела рядом на камень и поправила полы чёрной мантии. Периферийным зрением Владислав видел её обеспокоенное лицо.
– Если ты помнишь, Герн переслал нам деньги за рога кагнусов. Я стала покупать на остатки от них карты Эретрая, и искать тебя по метке «друга».
– Всё это время искала? Сколько… Сколько именно?
Колдунья молчала. Юноша с трудом начал поворачивать затекшую шею, хрустели кости и хрящи. По мышцам растекалась боль. Мицели смотрела Владиславу не в глаза, скорее, куда-то на плечо. Её щеки были очень румяны.
– Почти три недели.
Демиург кивнул и стал разминать трещащую от отсутствия движения ладонь. Кровь иголками приливала к пальцам и заставляла кисть выглядеть так, будто её окунули в кипяток.
– Что случилось, Влад?
Девушка схватила его трясущуюся руку и стала не очень умело её массажировать. Кожа зудела и отказывалась подчиняться. Дракула вздохнул и снова устремил взгляд на далёкий лес.
– Я понял, что люди Эретрая и люди реального мира ничем не отличаются. Абсолютно одинаковы, пусть они состоят из «компьютерного кода», а мы – из плоти и крови. Хотя, они тоже состоят из плоти и крови. Тогда в чём разница?
Ответа долго не поступало. О существовании колдуньи напоминали лишь твердые движения ладоней, которые позволяли заснувшим мышцам хоть как-то пробудиться.
– И что? В монахи уйти решил после осознания? А что, удобно, даже голову брить не надо…
– В монахи? Это после убийства десятка тысяч человек? – Владислав усмехнулся и опёр подбородок о кулак. Верхняя часть тела застонала от «резкого» рывка. Девушка остановилась.
– Десять… Десять тысяч? Ты не говорил об этом… Но… Ты правда горюешь из-за того, что убил…
– В этом и суть! – вспылил Владислав и вскочил с камня. Ноги тут же подогнулись, кости заскрипели, и атланту пришлось сделать несколько шагов, чтобы не упасть. – В первую очередь они – люди, а потом – компьютерный код! Думаешь, я безумец?
Теперь Мицели одна сидела на камне. Ладони лежали на сведенных коленях, а сама она растерянно смотрела на с трудом удерживающего вертикальное положение мага. Юноша порывисто дышал и пытался найти на её лице малейший признак поддержки.
– Ты ведь… Ты ведь меня совсем не понимаешь, да?
Владислав рухнул на землю и опустил голову. Ну конечно… Что он о себе думает? Будто не какой-то псих, который видит «душу» в человечках, которые сто лет назад бездумно прыгали на экране, а теперь так искусно симулируют жизнь.
Со стороны послышался вздох и тягучий шорох приминающейся под мантией травы. Мицели сделала несколько шагов, присела перед юношей, схватила его за подбородок и поцеловала. Пока Дракула пытался понять, какого чёрта она творит, девушка, сильно раскрасневшись, затараторила:
– Не знаю, почему ты такого плохого обо мне мнения. Да, у меня не было времени и возможностей видеть то, что видел ты, но на моих глазах тоже сжигалась деревня и погибали сотни невинных жителей. И…
Владислав аккуратно взял колдунью за руку, которая намертво вцепилась в его подбородок, и с трудом отцепил цепкие пальцы от лица. Он не знал, что думать о таком действии с её стороны. Однако задумка Мицели оказалась верна: голову быстро покинули мысли о «человечности» неписей. Девушка же только сейчас начала осознавать последствия своего поступка и начала усиленно превращаться в помидор.
– И… Я могу тебе поверить, Влад.