— Жаль. До него бывает сложно дозвониться. Жду вас к… половине восьмого. Адрес вам Жен подскажет.
Прежде чем покинуть салон, крою матом и телефон, и Яна, и Жен, и всех. Собаку, кстати, дважды. Не горю желанием встречаться с Папочкой с большой буквы — уж больно слухи ходят противоречивые, — но, увы, некоторых посылать не рекомендует минздрав.
— Как псина? — спрашиваю, наблюдая как обе дамы (блохастая и, надеюсь, нет) сидят чуть ли не под капотом, ластясь друг к другу. Так, сейчас меня отправят за собачьим кормом в ближайший супермаркет в порядке моральной компенсации. Уже рот открывает и готовит несчастные глаза (и себе, и собаке). Хрен ей, не на того нарвалась. Поскорее переключаю внимание. — Твой папашка звонил. Приглашает на семейный ужин в честь всех стрит-флэшей мира.
— У меня пациент. — Огромные невинные глазки тут же сужаются. От былой прелестности и следа не остается.
— А вот маленьких врушек велено притаскивать за шиворот.
— Блин… — с чувством произносит.
— Даже не надейся сбежать. Мне проблемы с твоим отцом ни к чему.
— И что, пасти меня до самого вечера будешь? — кисло спрашивает.
— А то. Дуй в машину.
— Что мне делать, Арсений? — вдруг спрашивает она так доверчиво, что хочется сплюнуть. Перегнули, значит. Придумала мне открыться. Брось, инопланетянка, с моей стороны ты можешь рассчитывать только на приятный досуг, так к чему сцены устраивать?
— За все случившееся ответственен твой брат. Пусть он и расхлебывает. А я не собираюсь наниматься твоим персональным водителем. Подвезу тебя домой, затем — к отцу. На этом все.
Она не удивляется, не обижается, просто отряхивает руки, на которых шерсть псины оставила грязные следы, и залезает в салон. Ура и все такое.
— Есть идея получше, — внезапно ошарашивает. — Сверни налево.
— Ну нет. Я не куплюсь снова…
— Я предлагаю тебе поплавать в бассейне, По Паспорту. Кстати, это всего в двух станциях метро.
— Отличная мысль, только ты учти, что мы навряд ли успеем, если поедем собирать вещи…
— Мы не поедем за вещами, — коварно улыбается она, а я пытаюсь разгадать задумку. — Мы выкупим бассейн. Скажем, часа на три. Бассейн и все прилегающие помещения. Одежда нам не понадобится.
Жен
Знал бы он, о чем просит. Но ладно он, так ведь и папа туда же. Руки сами, без моего участия заплетают косички на бахроме шарфа. Не могу заставить себя выйти из машины — отчасти потому, что папа приветственно зажег свет в моей давно уже пустующей спальне. Точно он, никто другой бы не догадался. Приглашает. Подманивает. Намекает. Но на что? Устав ждать, когда я решусь дернуть за ручку, Арсений снисходит до того, что открывает мою дверь.
— А могла бы и пощадить чувства феминисток, — говорит.
Прячу в капюшон все еще мокрые волосы, не отрывая от него глаз. Феминистки бы меня пожарили заживо, а на остатках костей сплясали. Это я о том, насколько впечатляющим был бассейн. Три часа прошли мигом, просто обидно быстро. Мы и поплавали, и в душе погрелись… в три этапа. В сауну Арсений тоже меня звал, но с моим заболеванием это слишком опасно, и пришлось отказаться, вызвав новую волну подозрений. Кстати, человек с паспортом отлично плавает. Не надо думать, что мы пугающе ленивые или были заняты друг другом настолько. Но и губы болят — не без этого.
Оставив колкость без внимания, направляюсь к дому. С тех пор, как я уехала из места, где выросла, один из замков сменили. Ключ от него, разумеется, есть и у меня, но я ни разу им не пользовалась, и только сегодня впервые задумалась о том, насколько это странно. Правда, не планировала возвращаться. Меня можно осуждать, и, врать бесполезно, некоторые именно тем и занимаются, но воспоминания об обидных словах не дремлют. Если врач имеет дело с конфликтом по группе крови, он должен перерезать пуповину как можно скорее. Я врач, я была вынуждена, и, казалось, угроза миновала. Но сегодня она снова здесь, со мной.
— Отвези меня домой, — прошу Арсения, заискивающе заглядывая ему в глаза. Мне кажется, что этот вечер — плохая идея. Я не могу объяснить этого, просто чувствую.
Но Арсений не был бы собой, если бы обратил внимание на мои слова и не нажал на кнопку звонка. Порой он просто ужасен. Уничтожаю его взглядом и отхожу на пару шагов. Не хватало еще представлять его как собственного бойфренда, учитывая, что я не знаю о нем ничего, кроме адреса, номера машины, имени по паспорту и того, как он выглядит без одежды.