Больше всего на свете мальчишкам импонирует что-то новенькое, — не считая, разумеется, того, что вызывает их искреннее уважение, и того, чем они могут безусловно восхищаться. В Сан-Пабло они ни с чем подобным еще не встречались. Это было непредвиденное явление, к тому же еще и весьма удивительное. Ибо перед ними оказался человек, которого ни его одежда, ни необычное седло, ни даже фабричные сигареты не сделали смешным.
И тут Коркоран обратился к собравшимся мальчишкам:
— Хотел бы я знать, не может ли кто-нибудь из вас дать мне кое-какую информацию?
— Чтоб я сдох, он разговаривает, как училка! — высказался один из ребят.
— Заткнись! — остановил другой. — Тебе что, не нравится, что он такой вежливый?
— Конечно можем, мистер, — ответил третий. — Говорите, что вы хотите узнать.
— Я ищу одного молодого человека, насколько я понимаю, он находится в Сан-Пабло.
Наступило напряженное молчание.
— У меня для него хорошие новости, — продолжал Коркоран. — Если вы поможете мне его найти, я буду вам бесконечно обязан.
— А как его зовут?
— Вилли Керн.
По рядам парнишек прокатился стон. Один из них, постарше других приятелей, выступил вперед. Это был неуклюже большерукий и большеногий подросток; он встал перед Коркораном, засунув большой палец за подтяжки, поддерживающие на нем штаны.
— Незнакомец, — с достоинством проговорил он, — не кажется ли вам, что вы над нами подшучиваете?
— Не понимаю, что вы хотите этим сказать, уважаемый друг, — искренне удивился Коркоран. — Я спрашиваю о Вилли Керне, а вы говорите, что я над вами смеюсь. Нет, я нисколько не шучу, мне действительно нужно его найти.
— Послушайте-ка, — сказал давешний оратор, — я не богатый человек, но отдам перочинный нож, у которого есть одно хорошее лезвие, и свою рогатку — замечательная вещь, — с удовольствием отдам тому человеку, который покажет мне, где находится Вилли Керн, чтобы… — Остаток его речи потонул в гуле возмущенных голосов его товарищей.
— А вы что, тоже его ищете? — спросил Коркоран.
В ответ раздался хор пронзительных выкриков, напоминавших лай своры собак, но стало ясно, что каждый выражал желание сдохнуть, только бы разделаться с этим Вилли Керном.
— Сколько же времени вы его ищете? — спросил Коркоран.
— Сколько времени? Да наверное, в общей сложности уже года полтора.
— Полтора года! Неужели его невозможно застать в школе?
— Разве мы не старались, мистер? Мы испробовали абсолютно все. Если подстерегаем его утром, он является последним, а училка ничего ему не делает, потому что знает, почему он опаздывает.
— Как тебя зовут?
— Ральф Кромарти.
— А меня — Коркоран. Рад с тобой познакомиться, Ральф.
— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, мистер Коркоран.
— Значит, насколько я понимаю, учительница держит сторону Вилли Керна?
— Не знаю, в чем тут дело, — проговорил Ральф Кромарти, снимая шапку и покачав косматой головой, — только папаша мой говорит, что бабы всегда связываются с самыми никчемными.
— Святая истина, прав твой папаша. А перемены? Вы что, не можете его поймать на перемене?
— А он не выходит играть. Он сидит в классе и любезничает с мисс Мерран.
— Это, наверное, и есть учительница?
— Точно. Просто сидит в классе и рассказывает ей разные сказки. А папаша мой говорит, что бабам сказки только и подавай, им правда вовсе не нужна.
— Твой папаша, по-видимому, настоящий философ, Ральф. А после школы? Неужели вы не можете его поймать после уроков?
— Понимаете, мистер Коркоран, он всегда первым убегает. Шмыг в дверь — и нет его, а то и в окно выпрыгнет. Мисс Мерран все ему позволяет. На него и внимания не обращает, а за нами следит в оба, мы должны выходить спокойно, не торопясь и соблюдать порядок.
— А когда вы вышли из школы, когда свободны, все равно не можете его поймать?
Ральф Кромарти беспомощно огляделся, пытаясь найти какой-нибудь предмет, с помощью которого он мог бы объяснить свою мысль.
— Посмотрите-ка вон туда, мистер Коркоран.
— Я вижу точку в небе.
— Это ястреб, сэр.
— Ну и что?
— Вы можете его поймать?
— Нет, конечно.
— Ну вот, и мы не можем поймать Вилли. Мой папаша говорит, что у труса быстрые ноги. Я вот, например, бежать не собираюсь. Совсем не хочу, чтобы мне пришлось убегать.
— Очень достойная мысль, — серьезно заметил Коркоран. — Но что сделал этот Вилли, что вы все его так ненавидите?
Для Ральфа Кромарти это было слишком. Трижды пытался он заговорить, и всякий раз слова застревали у него в горле — мысли обгоняли одна другую, а слов было так много, что они просто душили его. В конце концов он обернулся к товарищам и, широко раскинув руки, обратился к ним за помощью.