— Коркоран, — сказал он, хлопнув себя по колену. — Сдается мне, ты хороший парень.
— Это очень любезно с вашей стороны, шериф.
— И мой тебе совет: садись на свою лошадь, как бы она ни устала, и уноси ноги из Сан-Пабло. Уезжай отсюда, а не то тебе будет очень плохо.
Коркоран хмуро смотрел в пол.
— Если же останешься здесь, — серьезно продолжал шериф, — даю тебе три часа, дольше твоя жизнь в Сан-Пабло не продлится.
— Что вы имеете против меня, шериф?
— Решительно ничего, если не считать покроя твоих штанов. Тебя подстрелят уже за одно то, что твои карманы набиты носовыми платками.
При этих словах Коркоран вздохнул и покачал головой.
— Думаю, вы совершенно правы, шериф, — согласился он. — Но какая жалость, что в мире столько грубых и жестоких людей.
— Я приберу их к рукам, если только повезет, — отозвался честный шериф. — У меня своя игра, Коркоран. В один прекрасный день эти негодяи дождутся, что я их всех арестую, и почувствуют, как я положу им руку на плечо. А покуда уезжай из Сан-Пабло, пережди, пока здесь станет поспокойнее.
— Есть затруднение…
— Какое же?
— Прежде чем я отсюда уеду, я должен выполнить одно поручение.
— Может быть, я могу сделать это за тебя, приятель, а?
— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Коркоран, — но дело, видите ли, в том, что поручение это исходило от умирающего человека.
— Правда? А могу я поинтересоваться, от кого именно?
— Я должен найти пасынка Гарри Бристоля.
— Этого рыжего чертенка? Ты имеешь в виду сына Джулии Керн?
— Должно быть, вы правы, — улыбнулся Коркоран. — Именно этого мальчика я и должен отыскать.
— Сдохнуть мне на этом месте, ему бы больше пристало быть сыном, чем пасынком Гарри Бристоля, уж больно он похож на этого старого черта. В жизни не встречал такого мальчишки. Дай ему только подрасти, и он станет грозой всей округи.
— А может быть, он исправится, когда немного повзрослеет? — заметил Коркоран.
— Это он-то? — фыркнул шериф. — В его натуре нет никаких задатков, которые помогли бы ему исправиться. Ничего хорошего, ни капли! Он мучит кошек ради того, чтобы послушать, как они вопят от боли; избивает ребятишек чуть не до смерти, пока они не запросят пощады. Сущий волчонок, иначе его и не назовешь.
— Правда? Меня очень интересует такая порода, — заметил Коркоран. — Кроме того, я уже говорил, что у меня поручение к этому мальчику от его отчима.
— Ты, кажется, говорил, что Гарри Бристоль умирает?
— Уже умер.
Шериф свернул самокрутку и медленно прикурил.
— С чего начинается, тем и кончается. Этот Бристоль только и делал, что нарывался на неприятности. Вот и допрыгался. Скажи, а как это случилось? Напился и ввязался в драку?
— Нет, он затеял драку, если можно так сказать, совершенно трезвым. Просто залег в засаде, поджидая человека, который ехал в Сан-Пабло.
— Вот подонок! Ну и что, промахнулся?
— Путешественнику посчастливилось, он заметил, как сверкнуло солнце на стволе его ружья, он и убил Гарри Бристоля.
— Вот дьявол! Но Бристоль, Коркоран, был отличным стрелком, рука у него была чертовски…
— Совершенно верно, — перебил его Коркоран, — но даже у лучшего из стрелков бывают неудачные дни. Вы не могли бы мне подсказать, где я могу найти юного Керна?
— Этого чертенка? Не знаю, где он может быть. Ищи, где какая драка или свара, там найдешь и рыжего Вилли; он непременно окажется заводилой.
Коркоран направился к двери.
— А пока, — сказал он, — тысячу раз вас благодарю, шериф.
— Одну минутку, Коркоран. Ты, случайно, не знаешь имени этого джентльмена, который убил Гарри Бристоля, избавив полицию от необходимости его повесить?
— Знаю, — сказал Коркоран. — Это сделал я.
С этими словами он вышел на улицу.
Шериф некоторое время сидел неподвижно, глядя на дверь, словно все еще видел перед собой фигуру этого человека. В Сан-Пабло царила тишина. Время от времени слышалось журчание суетливой речонки Мирракуипы, и взгляд шерифа медленно скользнул по скалистым вершинам хребта Диггер.
— Сдохнуть мне на этом самом месте, — проговорил наконец шериф, — если я не вел себя как последний дурак.
Он вышел из офиса и стоял на веранде, наблюдая за тем, как Коркоран едет по улице на своем черном скакуне, который деликатно перебирал ногами, словно танцуя, — как будто бы перед ним шел военный оркестр, Всадник свернул в боковую улицу и скрылся из глаз, а шериф перешел на другую сторону, присоединившись к кучке зевак и бездельников, которые собрались возле лавки Куинела. Они поздоровались с ним без всякого энтузиазма, и он обратил внимание на их непривычное молчание.
— Что новенького, ребята? — спросил шериф.
— Новостей особых нет, — отозвался парень, что стоял ближе всех. — Старик Кертис продал свой участок в Команчах.
— Вы видели этого господина, который явился сегодня в город?
— Видели, — раздались в ответ два или три неуверенных голоса.
Шериф понял, что за этим что-то кроется.