– Посмотрите, – сказала она, – это Робин Уильямс.
Водитель открыл дверь их лимузина. Он хотел что-то сказать.
– Нас преследовали. С момента, когда мы выехали из студии. Я не был уверен, пока мы не заехали за вашей подругой. Машина, которая за нами следила, проехала мимо дома в Аутпосте, а потом, когда мы двинулись вниз, снова возникла. Она въехала на общественную стоянку, когда мы свернули сюда. «Додж-чарджер».
– Водителя видели?
– Да. Парень с короткой стрижкой и усами.
– Спасибо.
– Увидимся позже.
Джун ждала Гриффина на тротуаре. Он обошел лимузин сзади, взял ее за руку и провел на середину красной ковровой дорожки, где Робин Уильямс позировал полдюжине фотографов. Он изображал Могучего Джо Янга в оковах из сцены в ночном клубе, когда он появляется из оркестровой ямы, а Терри Мур играет на рояле «Прекрасного мечтателя».[36] Потом он изображал Кинг Конга, ослепленного вспышками фотоаппаратов и напуганного до смерти. Он начал превращаться из Терри Мур в Нэнси Рейган, когда Гриффин окликнул его:
– Робин!
Актер улыбнулся.
Здравствуйте, мистер Тальберг, – сказал он.
Кто-то их сфотографировал.
Гриффин представил его Джун. Она была вежливой, не слишком взволнованной от знакомства со звездой, но и не равнодушной. Большее впечатление на нее произвело то, что Гриффин был знаком с Робином Уильямсом, чем рукопожатие с актером.
Поблизости не было видно никого с короткой стрижкой и усами. Когда они шли по красной ковровой дорожке в бальный зал, Гриффин гадал, что думает о нем Джун. Он смотрел на себя, как смотрел бы на свой дом, если бы показывал его потенциальному покупателю, обращая внимание на каждую деталь, которую обычно не замечал. Он действительно знал всех людей, с которыми здоровался? В зале было около полутора тысяч человек, и он знал их, как выпускник-отличник знал своих одноклассников. Когда люди с ним здоровались, все останавливали взгляд на Джун Меркатор, но только на секунду. Гриффин не стал ее представлять, поэтому она не шла в счет. Как он выглядел в глазах человека с короткой стрижкой и с усами?
– Почему он назвал вас мистером Тальбергом? – спросила Джун.
– Ирвинг Тальберг был вундеркиндом тридцать третьего года. Он был директором по производству при Луисе Б. Майере.[37]
– На «Оскарах» вручают премию его имени. За что?
– За выдающийся продюсерский вклад в развитие киноиндустрии. Мне пока до этого далеко.
Она засмеялась, но по-доброму, как может посмеяться только друг, не зло. Речь здесь шла о профессиональном самоуважении, области, о которой Гриффин не часто задумывался. Однако такой вопрос, возможно, будет волновать его в старости, когда он станет подводить итоги прожитой жизни. Судя по ее смеху, Джун его прощала. Неужели он начинает ей нравиться? Когда он позвонил Дэвиду Кахане и Джун подошла к телефону, было видно, что его звонок произвел на нее впечатление. Не то что он сделал что-то особенное, просто сам факт, что позвонил Гриффин Милл. С того момента, даже несмотря на короткий период траура, она за ним наблюдала, испытывала его. Сейчас он знал, что она готова развлечься с ним, готова к чему-то волнующему. Он хотел сказать, что причина не в нем, а в лимузине и в Робине Уильямсе. Но передумал. Если отнять эти милые детали, что тогда останется от него?
Столик студии стоял рядом со сценой. За ним уже сидел Левисон со своей женой Андреа. Много лет назад ее отец был членом совета директоров «МГМ», и она знала три поколения киношников. Она работала в нескольких благотворительных организациях, но не имела отношения к той, что организовала сегодняшнее мероприятие. Вместе с двумя другими женщинами она учредила компанию по доставке товаров почтой, но из этого ничего не вышло. Иногда ему казалось, что она попала в собственную ловушку, а может быть, эту ловушку поставил кто-то другой. Кто-то, кто ненавидел ее мужа и ненавидел Калифорнию, кто-то, кто был бы счастливее, продавая вязанные крючком коврики в Вермонте. Гриффин всегда спрашивал ее о детях, и она охотно отвечала. Они нравились друг другу. Она была хорошо осведомлена о работе отдела, и между ними сложилось взаимопонимание. Но эта осведомленность как раз и убивала всякую возможность дружеских отношений. Гриффин представил Джун Левисонам, а затем остальным, сидящим за столиком. Андреа вежливо поздоровалась с Джун, не рассчитывая увидеть ее снова. Ей было ни к чему знать, что Гриффин возобновил отношения с Бонни Шероу, хотя Андреа относилась к ней с симпатией и несколько раз спрашивала о ней, после того как они разошлись.