Левисон наблюдал за ним. Гриффин улыбнулся, пытаясь изобразить застенчивость и гордость собой. Левисон тоже улыбнулся, поджав губы, и жестом показал, что одобряет выбор Гриффина. Нил Даймонд[39] закончил петь. Тысяча пятьсот зрителей встали с мест, аплодируя.
Две дамы: одна – жена директора агентства, другая – жена владельца студии, вышли на сцену и вручили певцу награду за его поддержку Дома кино. Потом они попросили приглушить свет и опустить киноэкран. Затем они представили фильм о Доме кино. Джун повернулась к столу и допила свой бокал.
– Хотите остаться? – спросил Гриффин.
– Вам еще нужно здесь побыть. Да?
– Не думаю. Пошли отсюда.
Гриффин поднялся со своего места и подошел к Левисону. Он сказал, что собирается уйти.
– Мне еще нужно остаться. Увидимся завтра.
Джун пожала руки Левисону и его жене и попрощалась с доктором. Когда они пробирались между столиками к выходу, Гриффин держал ее под руку, а после того, как они разделились на короткое время, взял ее за руку.
Человека с короткой стрижкой в вестибюле не было видно. На улице стояли и курили водители лимузинов. Водитель Гриффина, завидев его, отделился от группы пяти водителей и пошел в гараж за автомобилем.
– Было интересно, – сказала Джун.
– Хотели остаться?
– Вы были на сотне таких мероприятий. Они, должно быть, все одинаковые.
Если он скажет, что они ему нравились, что она подумает?
– Они мне нравятся.
– А что вам еще остается, иначе трудно было бы удержаться в этом бизнесе.
– Все это часть игры.
Подъехал их лимузин. Водитель подошел, чтобы открыть Джун дверь. После того как она села в машину, он отвел Гриффина в сторону:
– У меня было полно свободного времени, и я нашел «додж-чарджер». На заднем сиденье лежали бумаги. Похоже, за нами охотилась полиция Пасадены.
– Может быть, они охотились за вами? – сказал Гриффин.
У него замерло сердце. Что он сказал человеку в лифте? Он признался?
– Я не был в Пасадене четыре месяца.
– Я и не помню, когда там был в последний раз. Может быть, два года назад.
– Может, их интересует ваша подруга.
– Сказать ей? – спросил Гриффин. Ему казалось, этот вопрос должен был продемонстрировать его полную невинность.
– Как хотите.
– Как-никак это наше первое свидание. Не будем будить спящих собак, вы понимаете, что я имею в виду?
Он подмигнул водителю, и водитель подмигнул ему, когда открывал Гриффину дверцу.
Если он надеялся получить более солидные чаевые за молчание, Гриффин не собирался их давать. Лучше делать вид, что его это не беспокоит. В конце концов, это проблемы женщины, а не его.
Он сел рядом с Джун. Когда автомобиль перестраивался в другой ряд, их колени соприкоснулись.
– Было интересно, – сказала она.
Лимузин влился в поток транспорта на бульваре Уилшир. Водители и пассажиры в других автомобилях пытались разглядеть, что скрывается за тонированными стеклами, но Гриффин с Джун оставались для них невидимыми и, наоборот, могли наблюдать за ними. У каждого, кто едет в лимузине, возникает ощущение своей избранности. Гриффин к этому привык. Трудно чувствовать родство с обычными людьми в мятых, ржавых машинах с неудобными сиденьями. Если бы он потерял работу, то именно лишение этой привилегии переживал бы особо тяжело. И он завидовал по-настоящему богатым людям, имевшим личные лимузины и для которых эта привилегия не была иллюзией. Он завидовал людям, имевшим личные реактивные самолеты и личные вертолеты. Эта привилегия – иллюзия? Ее могут лишить. Иллюзия ли это в данный момент? Если ее могут отнять, она мне не принадлежит – значит, это иллюзия. А Джун? Если она собирается лечь с ним в постель сегодня – а он не видел причин, которые бы этому препятствовали, – если она очарована им, не находится ли она в плену иллюзии? У него закружилась голова. Постоянно все анализировать вредно. Эти бесконечные вопросы, которые рождают новые вопросы! Возможно, имей он личные лимузин, вертолет и самолет, он избавился бы от иллюзий и мог бы ясно видеть природу вещей, понять суть могущества.