Это оказалось мудрым решением (единственным, наверное, за целый день!), потому что сил и желания готовить не было никаких. Поев, я плеснула в котелок воды, вскипятила, решив, что отдраю прилипшую кашу завтра поутру, благополучно свернулась калачиком и, накрывшись плащом, закрыла глаза.
Как странно.
У меня почему-то не возникло чувства сиротливого одиночества. Не возникло ощущения брошенности или потерянности. Я не чувствовала себя здесь лишней... да, пожалуй, это было правильное слово. Наоборот, почему-то показалось, что я, напротив, именно сейчас получила возможность открыть себя заново. Именно здесь. В каком-то странном мире. В лесной глуши, где, кроме меня, никого разумного не было на сотни километров вокруг. Тишина, красота, благодать...
Впрочем, шумные компании я давно уже не любила - с того самого, пожалуй, времени, когда еще носилась босоногим сорванцом в стайке таких же босоногих мальчишек. Это было давно, лет двадцать уже прошло, да и люди тогда были другие. Более открытые, честные, что ли? Не знаю. Но щемящее ощущение безвозвратно ушедшего детства посещает меня всякий раз, когда я вспоминаю о тех славных беззаботные временах. А потом мы переехали, затем переехали снова, я подросла, изменилась и больше не искала себе пацанов-приятелей. На новом месте меня не принимали так просто, как раньше. Да и времени, если честно, между переездами прошло не так много, чтобы я успела влиться в новую компанию. Сперва это огорчало, не скрою, мне долго не хватало общения, но потом я привыкла. А через какое-то время поняла, что и не хочу больше быть в центре всеобщего внимания. Просто не видела в этом смысла и разочаровалась, наверное? Потом же пришло время школы, запретов, ограничений... потом были новые наставления, секции кружки и поиски новых интересов. Потом были нотации, непонимание сверстников и учителей. И в результате все мои прежние порывы выделиться из толпы благополучно заглохли. Не принято это было в те годы. Неприлично чем-то отличаться от других. Надо было быть, как все, и в этом мои родители, к сожалению, сильно преуспели.
Вообще, если подумать, вся моя прежняя жизнь была сплошной цепочкой разочарований. Сперва - в маленьких детских радостях, от которых взрослые почему-то только хмурились и вполголоса ругались. Потом - в собственных устремлениях, потому что, как говорили все вокруг, они у меня совершенно неправильные. Потом - в учебе. В работе. В недолгих приятельницах, которых, как правило, не интересовало ничего, кроме ярких побрякушек и цветных тряпок. В молодых людях, рядом с большинством которых мне было скучно, а с особо настойчивыми - неприятно. В едва не случившейся любви, в которой мне пророчили волшебное будущее и с которой нам в итоге оказалось не по пути. В маленькой квартирке на окраине одного из спальных районов, снимаемой из извечного юношеского упрямства и желания полной независимости от нудных предков. В работе, где не было почти ничего заслуживающего внимания. В коллегах, в соседях, в отношениях с рано постаревшими родителями, с которыми мы год от года находили все меньше тем для совместных разговоров... пожалуй, в той жизни не осталось почти ничего, что держало бы меня на прочной привязи. Я всегда искала чего-то необычного. Всегда стремилась к чему-то новому. Меня никогда не устраивало то, что могла предложить мне ТА жизнь. А сейчас...
Я устало зевнула и вдруг поймала себя на мысли, что ни о чем не жалею. И не испытываю особого душевного дискомфорта. Все мои неприятности - это мелкие неудобства городского жителя, неожиданно попавшего в тайгу. Но их, как оказалось, можно пережить. Если слегка напрячься и подтянуть пояс, все неурядицы вполне можно преодолеть. Для этого даже жилы рвать не потребуется - просто немного терпения, загнать подальше гордыню и брезгливость, и пожалуйста. Дойду я до этих эаров. За две недели уж точно дойду.
К тому же, одиночество мне не внове - последние годы выдались у меня на редкость пустыми. Никаких привязанностей. Никаких близких друзей. Даже родители еще год назад решили уехать в Болгарию, поближе к морю и красивой жизни. В ближайшие несколько месяцев они меня даже не хватятся: Интернет пока не освоили, а письма у нас в Россию до сих пор, бывают, теряются по пути. Так что за них я не волновалась. Пока. А уж за себя как-нибудь постою. Даже в том случае, если я все же брежу и старательно ищу выход из лабиринтов собственного сознания.
Да, пускай у меня появились серьезные проблемы. Пускай я сейчас - словно заблудившаяся девочка Алиса в большой кроличьей норе, но рано или поздно я отыщу из нее выход. Сама или с чьей-то помощью, так или иначе, но отыщу. Или хотя бы точно узнаю, что его не существует в принципе. Но и в этом случае, как мне кажется, я не пропаду: в каком-то смысле для меня лучше навсегда остаться в этом бреду, чем через пару месяцев очнуться на больничной койке и с ужасом понять, что вся моя прежняя тоскливая жизнь снова стучится в окно.
Так что я справлюсь. Обязательно со всем справлюсь - в этом бабка права: упрямство у меня в крови. Как и неистребимое любопытство, впрочем. Его уж точно не убьешь никакой усталостью и никакими трудностями. Пожалуй, даже наоборот: чем сложнее задача, тем она интереснее. А уж если дело касается той загадочной игры, в которую втянул меня умирающий эар, то это еще надо посмотреть, кто в итоге пострадает больше. Может, я еще благодарить его стану за этот неожиданный подарок судьбы. А может, и нет. Кто знает?
Уже засыпая, я по обретенной недавно привычке потеребила серебряный браслет на запястье, но снова убедилась, что он прочно сидит на руке, впиваясь краями в уже побелевшую от давления кожу, и отставила его в покое. Ну его. Пока не болит и ладно. Да и холода я уже такого не ощущала. Привыкла, что ли? В любом случае носить мне это украшение еще долго. Главное, успеть до того, как неизвестный срок полностью истечет. Но, наверное, эар не дурак был, давая мне всего несколько суток форы? Знал ведь, наверное, что от того места, где его шлепнули, требуется две недели... в смысле, примерно дюжина дней, чтобы добраться до его родичей. Ему же не нужен бесполезный труп? Соответственно, и срок должен быть хотя бы равен полумесяцу, иначе и начинать не стоило. А за такой период я уж всяко что-нибудь придумаю. Или коня найду, или попутку какую подхвачу, или на эаров наткнусь... чем черт не... ах, да - надо теперь говорить: не черт, а Айд, чтобы не проколоться. Так вот - чем Айд не шутит? Вдруг мне опять повезет, как в той черной дыре? Вдруг еще на кого наткнусь, кому окажется со мной по пути? Или, может, кот на что-то сгодится? Все ж старушка не зря его в провожатые навязала? Да и не обманывала она, когда уверяла, что тот поможет. Точно не обманывала - я почувствовала.
Успокоившись, таким образом, я снова зевнула, подложила под щеку ладошку, со снисходительной улыбкой вспоминая свои турпоходы в подмосковный лес (сюда бы нашего говорливого инструктора! пусть бы посмотрел, каким бывает настоящий дикий Лес!). Но потом расслабилась и постепенно уснула, даже не ощутив, как в какой-то момент что-то изменилось вокруг, не услышав, как над головой что-то тихо зашептали склонившиеся до земли сосновые ветки, и не почувствовав, как к ногам что-то осторожно прикоснулось, а потом тесно прижалось. Что-то мягкое, теплое и восхитительно живое.
-Глава 5-
Проснулась я рано, почти с рассветом. И проснулась, что удивительно, сама, хотя обычно мне надо часов до десяти поваляться в постели, чтобы почувствовать себя отдохнувшей. А поскольку на работу надо было тащиться к восьми, то сами понимаете, какой доброй я бывала по утрам. Здесь же - словно заново родилась. Никакой сонливости, никакой вялости в теле. Даже мышцы не болели, понимаете?! Хотя вчера я их неслабо натрудила! В общем, мне отчего-то хотелось глупо улыбаться, скакать по поляне бодрым козликом и орать походные песни, радуясь непонятно чему.