— Откуда у меня деньги, Феликс? — говорю, — я уже полгода ничего не публикую, на новую книгу материал собираю.
— Так, все уже знают, что ты вчера Лотарева с Юшкиным в преферанс обнёс, — потирает ладони Забавлин, — Юшкин насилу при своих остался, а Лотарева жена из дома выгнала.
— Во как, — говорю, — а я думал, мы в доме Писателей пили…
— Пили, — охотно подтверждает Забавлин, — Лотарев гонорар свой отмечал. Потом ресторан закрылся, и вы к Юшкину поехали. А уж что дальше было — история умалчивает.
Странно, не помню я в своей прошлой жизни подобного эпизода. Хотя в произошедшее охотно верю. «Расписать пулю» было любимым развлечением, а азарт, который не находил выхода в размеренной советской жизни, в таких случаях зашкаливал. Даже в дружеской партии «по копейке за вист», можно было проиграть несколько червонцев. А уж если ставки росли…
Уже в школе я обладал прекрасной памятью и мог перемножать в уме многозначные числа. Мне пророчили карьеру в математике, но свою роль сыграло врождённое упрямство. Я не хотел становиться вундеркиндом и «цирковым медведем», на которого сбегаются посмотреть как на диковину.
Поэтому свои способности перестал выпячивать, и со временем все решили, что ничего такого у меня и не осталось. Подростковый возраст он такой, у одних голос ломается, а у других цифры из головы вылетают.
Но мои способности никуда не делись. Более того, я нашёл им отличное применение и отточил до совершенства. Всё началось с Пионерского лагеря «Ёлочка». Мой сосед по комнате, огненно-рыжий Коля Жук предложил разыграть ежедневное дежурство в подкидного дурака. Кто продует, тот и полы моет, заявил он, вытаскивая засаленную колоду. Выгода была очевидна. С тех пор я не проигрывал в карты никогда.
Кстати, дома я денег не нашёл. Не иначе как Алёна, не совладав с жадностью, решила прихватить их в качестве выходного пособия. Легко достались, легко расстались.
— Синицын тоже вчера с нами пил? — уточняю внезапно возникшую идею.
— А куда он денется? — отвечает Забавлин, — эй, ты куда?! А четвертной?! — кричит он уже мне в спину.
Костю Синицина я нахожу в буфете. Он поправляет своё здоровье бутылкой Нарзана и бутербродами с салями. Перед ним стоит блюдце с винегретом, на которое Костя поглядывает с явным отвращением.
Хотя современный писательский буфет и уступает описанному Булгаковым «Грибоедову», — осетрину тут не получишь в любой свежести, — но за многие деликатесы из меню большинство граждан готовы были бы стоять в очереди хоть несколько суток. А как готовят! Одно только заливное из судака или пожарские котлеты чего стоят.
А уж что говорить о главном зале ресторана дома Литераторов — Дубовом. Стены здесь отделаны массивными панелями резного дерева, вдоль одной из них тянется резная лестница на второй этаж, а рядом с ней красуется самый настоящий камин, не горящий по причине жаркой погоды.
Во втором по размерам зале, Пёстром, располагает длинная барная стойка, специально для любителей формата «50 грамм и бутерброд»,
— Написал об этом месте советский Расул Гамзатов.
Балует страна своих писателей. Это и понятно, находясь в тепличном мирке буфетов, банкетов и ведомственных командировок гораздо легче поверить, что всё идёт по плану, и скоро наступит коммунизм и всеобщее процветание. Так и книги получаются бодрее и оптимистичнее.
Кстати, попасть сюда можно только по заветным «членским корочкам». Ходит легенда, что однажды сюда не пустили самого Анастаса Микояна, хотя тот занимал высокий партийный пост и, более того, был приглашён на мероприятие.
— Будешь силос? — Костя придвигает мне блюдце с винегретом, — Я сам не осилю.
— Спасибо, — говорю, — я позавтракал.
— Везёт тебе, — обличительно указывает на меня бутербродом Синицын, — мало того, что увёл в плен первую красавицу столичного Дома Моды, так она ему ещё и завтраки готовит.
— Я себе и сам могу приготовить, — не соглашаюсь я.
Костя не случайно считается одним из лучших редакторов в Союзе. Намёки и детали он ловит на раз.
— Поругались? — спрашивает он.
— Видимо, — пожимаю плечами.
Подробностей добавить не могу, все они прошли мимо меня. В «прошлой жизни» столь серьёзной ссоры с Алёной у меня перед командировкой не случалось, хотя мелкие стычки происходили регулярно. Моя избранница отличалась на редкость склочным и истеричным характером.