Она открыла было рот, чтобы ответить. Но не нашлась, что сказать.
— Раздевайся, — предложил Эл. Он откинулся в ожидании в кресле. Здорово, если бы она отказалась. Не тут-то было. Очень скоро она расстегивала молнии, пуговицы и крючки.
Он зевнул. Ну чего еще можно ждать от девицы, которая даже не слыхала о Говарде Киле?
Берни посовещался с охраной на стадионе. Все, казалось, было схвачено.
Чертова погодка. Эта проклятая жара, похоже, никогда не спадет. Ему приходилось таскать с собой запас маек. Он так сильно потел, что менял их по шесть раз на дню.
Чертовы гастроли. Скорее бы добраться до Лос-Анджелеса, его родного города. Цивилизованное место, где можно пройтись вдоль бассейна и встретить других людей. Ему обрыдло улыбаться слабоумным, бездельникам и ничтожествам. Маленькие людишки со скудным умом, работающие в дешевых газетенках. Дерьмо, да и только. Он отпил глоток пива из банки. Берни до сих пор краснел, вспоминая сцену в самолете. Этих двух обормоток следовало держать на коротком поводке. Черт возьми! Только подумать, они рассказали Полу, что они для него делали! Пропади они пропадом! Уродины, и это еще слабо сказано. Если бы он так не нанюхался и так не возжелал бы женщину, он бы на них даже и не взглянул. Но, видит Бог, он так уработался, а какую получил благодарность? В каждом городе для них только первые полосы. Такие статьи в журналах, что за них мать родную можно продать. И выступления по всем крупным каналам телевидения. Да что говорить, он БЛЕСТЯЩЕ ПОРАБОТАЛ! Разумеется, будь у него время, он нашел бы себе какую-нибудь славную малютку. Но откуда у него время? А эти две гориллы оказались под рукой и рады были стараться.
Может, он и толстый. Но он еще пока может снимать сливки, иметь самых лучших.
Он прикончил пиво и смял банку. Какого черта? Ладно, теперь их нет, можно забыть. Он велел им вполне определенно не болтаться поблизости от него.
Вперед, в Лос-Анджелес.
Через полчаса Элу все надоело. Он выгнал девушку-репортера и остался лежать на кровати, обреченно разглядывая потолок. Уж эти гостиничные номера. Как он их ненавидел.
Позвонил Пол, чтобы сообщить, что он через полчаса уезжает на стадион. Эл заставил себя принять душ и смыть следы последнего получаса. Побрился. Внимательно изучил свое лицо в зеркале. Выдернул несколько волосков из бровей, норовивших сойтись на переносице. Почистил зубы, как следует прополоскал рот. Прищурившись на свое отражение в зеркале, он решил, что выглядит не больше чем на двадцать девять, ну, на тридцать.
Довольный своей внешностью, он решил позвонить Эвану. Он чувствовал некоторую вину из-за того, что почти совсем его теперь не видит.
Эван снял трубку и как обычно промямлил:
— Слушаю.
— На концерт сегодня пойдешь? — спросил Эл жизнерадостно. — Почему бы тебе не зайти сначала ко мне, мы могли бы поехать вместе.
Последовало короткое, неловкое молчание, после чего Эван сказал:
— Лучше там увидимся. Ты не можешь дать мне несколько лишних билетов? Я хотел бы пригласить друзей.
У него появились друзья! Слава Создателю!
— Ну разумеется. Сколько тебе?
— Ну, может, шесть.
Шестеро друзей! Уж если он взялся за дело, то оно идет полным ходом.
— Оставлю в кассе. Ты с друзьями хочешь после концерта прийти на вечеринку?
— Не знаю. Возможно.
— Постарайся. Деньги нужны?
— Да.
— Приходи, я дам тебе полтинник.
— Не могу. У меня тут гости.
— Девушка? — Эл был в восторге.
— Да, — промямлил Эван. — Ты не мог бы оставить деньги у дежурного?
— С удовольствием, сын. — Довольный, Эл положил трубку. Наконец-то Эван себе кого-то нашел. Слава Богу! Не то чтобы он беспокоился. Он знал, что мальчишка вполне нормален. В конце концов, он же сын Эла Кинга, не так ли?
— Я достал вам билеты, — сообщил Эван.
— Клево, — вздохнула Глория.
— А зачем вам шесть?
— Чтобы продать, разумеется. Нам приходится добывать бабки любыми способами. Сечешь?
Эван кивнул. Почему он об этом не подумал сразу?
Плам щедро мазалась помадой.
— Пора двигаться. Значит, что мы имеем, так… двенадцать билетов, чтобы толкнуть. Думаю, получим не меньше двух сотен.
Глория присвистнула.
— Слышь, мы разбогатели, чувак.
Плам кивнула.
— Какое-то время продержимся.
— Мне отец оставит пятьдесят долларов у дежурного, — гордо сообщил Эван.
— Ну тогда мы совсем богатенькие! — засмеялась Глория, просовывая свою тощую руку под столь же тощую руку Эвана. — Теперь можно купить хорошей наркоты, вернуться сюда и по-настоящему развлечься, ты понял, чувак? Хочешь, Эван?