Разбудили его муравьи. Они облепили его, кусая открытые места, словно желая съесть заживо.
С проклятиями Эл вскочил и принялся яростно стряхивать насекомых. Они упорно цеплялись за него. Некоторые умудрились забраться под одежду.
Светало. Теперь можно было продолжать путь.
Он сбросил с себя всю одежду, встряхнул ее, сбросил муравьев с тела. Он весь был покрыт маленькими красными точками от укусов.
— Гады! — крикнул он, давая волю гневу и от этого чувствуя некоторое облегчение. Убедившись, что избавился от муравьев, он снова оделся и пустился в путь.
Через четыре часа, когда он уже приближался к самолету, он услышал странные звуки. Злобное звериное рычание. Эл остановился, похолодев от страха, потом осторожно приблизился.
В нескольких ярдах от самолета два ягуара рвали человеческое тело, перебрасывая его друг другу как тряпичную куклу. Кругом стояли лужи крови.
Рука Эла сжала пистолет. В шоке он застыл на месте. Может быть, это Даллас… Эван… Пол… Может, никого из них уже нет в живых. Звери вполне могли ночью запрыгнуть в самолет. Они могли перебить людей один за одним.
Он стоял, не смея шевельнуться, пока животные не закончили свое дело и не удалились.
Но и после этого он не мог двинуться с места. Его парализовал ужас.
С дерева спрыгнула обезьяна, осмотрела кости, присела возле них на корточки.
Эл медленно двинулся вперед, обезьяна убежала. Узнать останки было невозможно.
Эл забрался в самолет и сразу увидел свернувшуюся в кресле Даллас. Она спала. За ней в другом кресле посапывал Эван. Еще дальше по проходу лежал на полу Нино. Рядом с ним скрючилась Кристина. Глаза Нино были широко открыты. Эл нагнулся, пощупал пульс. Нино был мертв.
Кристина ничего не сказала, но по лицу ее текли слезы. Она знала. Он прошел дальше в спальню и обнаружил там спящих на кровати Берни и Пола. Кэти там уже не было. С щемящим чувством он понял, кого жрали ягуары.
Он вернулся назад и сел в кресло рядом с Даллас. Она вздрогнула и проснулась. Потом увидела его и улыбнулась.
— Я знала, что ты вернешься, — сказала она. — Ты нашел самолет? Я волновалась. Кэти умерла.
— Я знаю. — Он решил не рассказывать ей о ягуарах.
— Расскажи мне, что ты нашел.
— Никого живого. Радио нет.
— О… — Ее лицо вытянулось.
— Но я нашел ручей. Хотел пройти вниз по нему, но было уже поздно. Я обдумал твои слова. У нас только один шанс — выбираться самостоятельно. Я пойду один. Приведу помощь.
— Я пойду с тобой.
— Ни за что. Слишком опасно. Ты останешься здесь.
— Нет, я не останусь. Думаешь, я смогу сидеть здесь и ждать, когда ты вернешься? Я тоже пойду, даже не спорь.
— Обязательно буду спорить…
Ее глаза опасно сузились.
— Я больше знаю о джунглях, чем ты. Я знаю зверей, растения. Я знаю, что можно есть… и все такое. Я здесь не останусь.
— Мы еще поговорим.
— Не о чем разговаривать. Мы здесь уже четвертый день, никто нас не найдет.
— Остальные… Мы же не можем их бросить.
— Возьмем с собой… Если мы их оставим, они все равно умрут, когда кончатся вода и еда. Мы же говорим о том, чтобы выжить, Эл. Нам выжить. Я не хочу умирать, а остаться здесь означает смерть. В другом случае есть хоть какой-то шанс.
Остаток дня они провели в хлопотах. Нужно было похоронить Нино. У Пола лихорадка, его бросало то в жар, то в холод. Берни кашлял кровью.
Стояла нестерпимая жара. Металлические части самолета притягивали лучи солнца, пробивающиеся сквозь деревья, и он превратился в подобие солнечного нагревательного прибора.
Мух и комаров стало еще больше, от них просто не было житья. Из рук Кристины постоянно вылезали мерзкие личинки. Их приходилось часто доставать пинцетом, и она всякий раз вскрикивала от боли.
Эвана тошнило, он не мог есть.
В самолете было уже нечем дышать — мерзкая смесь из запаха пота и экскрементов заполнила все.
— Здесь мы все заболеем, — сказала Даллас Элу. — Чем раньше мы уйдем, тем лучше.
Он вынужден был с ней согласиться. Больше самолетов они над собой не слышали. Портативный приемник щелкнул разок и замолчал навсегда.