— Чудесная погода, — заметила Линда. Это ее вечная манера поддерживать ненужный разговор.
Он деловито захлопнул крышку багажника. Довольно привлекательный, вот волос бы побольше да скинуть несколько фунтов… Она попыталась вспомнить, что говорила о нем Даллас — что-то насчет того, что он мил… слишком мил… Разве может мужчина быть слишком мил?
Раздумывая над этим вопросом, она принялась доставать покупки из машины, пытаясь удержать в руках сразу все, включая фотокамеру. Не вышло. Она споткнулась и все уронила. Яблоки и апельсины раскатились в разные стороны. С йогурта слетела крышка, и он пролился. Яйца, вывалившись из коробки, разбились все до одного.
— Блин! — воскликнула она.
Коди вылез из машины. Он чуть было не уехал.
— Вы хотите, чтобы я вам помог, — догадался он.
— Я хочу, чтобы вы мне помогли, — согласилась она.
Он впервые взглянул на нее внимательно. У нее были необыкновенно глубокие и завлекающие глаза. Она показалась ему женщиной, с которой можно разговаривать.
Она улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.
— Вы догоняйте апельсины, — сказала она, — а я соберу яйца, хотя, кажется, из них уже получился омлет.
Внезапно он почувствовал, что ужасно хочет есть.
Из трубки, слегка вибрируя, донесся чуть гнусавый голос Дорис Эндрюз.
— Я хочу, чтобы вы пришли на мою вечеринку в субботу. Очень необычную вечеринку.
Даллас отодвинула трубку от уха и скривилась. Телефонный звонок раздался сразу, как только она вошла в дом. Гримаса предназначалась Линде, ожидавшей возможности с ней поздороваться.
— Знаете, я терпеть не могу вечеринки, — заявила Даллас.
Дорис хмыкнула.
— Очень хорошо вас понимаю, дорогая. Но на некоторых вечеринках обязательно надо появляться, и вы должны согласиться, что моя — именно из таких.
— Право, не знаю…
— Вы ведь не отказываете мне, не так ли? — мягко укорила ее Дорис.
— Просто я…
— Я отказа не приму, душечка. И Лу тоже. Там будет много важных людей, с кем вам не мешало бы познакомиться.
— Хорошо, — неохотно согласилась Даллас, — но ко мне приехала подруга. Мне ее можно с собой взять?
— Хорошенькая?
— Хорошенькая, но не в вашем вкусе!
— Даллас, наш тогдашний разговор должен остаться между нами.
— Я знаю, я просто шучу. Тан можно?
— Разумеется. Как ее зовут?
— Линда Космо.
— Прекрасно. Куда бы ее посадить? Если она хорошенькая, я посажу Арона между вами. Да, кстати, вечеринка в честь Эла Кинга. Так что до субботы, дорогая. Семь — семь тридцать.
Даллас положила трубку.
Линда бросилась к ней, обняла.
— Как приятно тебя видеть!Тебя удивил мой приезд?
— Сегодня сплошные сюрпризы, — заметила Даллас. — Звонила Дорис Эндрюз…
— Кинозвезда?
— Кто же еще? Мне теперь, знаешь ли, только звезды и звонят. Короче, у нее вечеринка, и угадай, в честь кого?
— Эла Кинга.
— Откуда ты знаешь?
Линда пожала плечами.
— Девичья интуиция или еще какое дерьмо.
— Ты и Пол?..
— Закончилось. Вот так. Несколько недель назад. Его жена накрыла нас. Как тебе такая сценка?
— Звучит завлекательно.
— Но повторять не посоветую.
Даллас улыбнулась.
— А что ты мне посоветуешь? Мы идем на вечеринку?
Линда снова пожала плечами.
— Как хочешь… мне все равно…
— Тогда пойдем, — решила Даллас. Она не могла отказаться от шанса увидеть Эла Кинга. Не то чтобы он что-то для нее значил… Но что она теряет?
Глава 50
Последовали два дня интервью, фотографирования и телевизионных съемок. Репетиции с новой группой. Заказали у знаменитого портного новые костюмы для выступлений. Выяснили, как обстоят дела с последними альбомами, посланными Элу его звукозаписывающей компанией вместе с великолепной стереосистемой. Встречались с режиссером, с которым Эл собирался записывать следующий альбом.
— Я вчера говорил с Даллас, — соврал Пол, — но ответ все еще отрицательный. Берни тут тебе таких девочек подыскал! Я…
— Забудь, — отрезал Эл. — У меня нет настроения.
Полу еще не приходилось наблюдать Эла „без настроения" насчет девочек. Особенно после трех недель без секса в Аризоне. Особенно когда на носу большой концерт. Почему он не требует тупую, грудастую блондинку? Некоторые рок-звезды нюхали кокаин, кололись, курили прямо перед началом концерта, чтобы поднять настроение. Пороком Эла всегда были женщины. Безликие, грудастые блондинки. Теперь же, в Лос-Анджелесе, где этого добра пруд пруди, он отказывается. Пол ничего не мог понять.