Однажды вечером Даллас встретилась лицом к лицу с Элом Кингом. На мгновение она забыла о Коди и своих планах и поплыла по волнам уже знакомого возбуждения.
Глубоко дыша и стоя неподвижно, она рассматривала витрину, выложенную пластинками Эла Кинга. Ей казалось, что он смотрит на нее отовсюду. Не только на каждом конверте красовалась цветная фотография Эла — двойные альбомы были открыты таким образом, чтобы продемонстрировать его физиономию крупным планом. Поясные фотографии Эла, его грудь, его белозубая улыбка, его проникающий в душу взгляд. Вьющиеся, прямо как у цыгана, волосы. Рог из слоновой кости, напоминающий фаллос, на толстой золотой цепи украшал оголенную грудь. Альбом назывался „Эл — король". Даллас решила, что покупать его она не будет.
Она побродила по магазину, всюду натыкаясь на кипы пластинок Эла. Эл улыбался ей с огромного плаката, висящего на одной из стен. От него просто некуда было деться.
Она выбрала альбом под названием „Искушение" и пластинку Линды Ронштат, чтобы подарить Коди. По дороге к кассе она прихватила и альбом „Эл — король". Какого черта, почему бы не купить? Что-что, а поет он здорово.
Даллас вернулась домой, чувствуя себя виноватой. Почему? Ничего ведь не случилось.
Она вбежала в дом, сбросила туфли и достала пластинку из конверта.
Только когда поставила ее на проигрыватель, она осознала, что в доме, кроме нее, есть еще кто-то.
В углу, сгорбившись в кресле, сидела Бобби.
Глава 42
Самолет наконец вылетел из аэропорта Кеннеди. Мелани, уже здорово под градусом, тут же заснула с разинутым ртом.
Эдна напряженно сидела рядом и боялась закрыть глаза. Она смотрела в иллюминатор и в сотый раз прикидывала, что же скажет Эл, увидев ее.
— У тебя прелестные сисечки, — произнес заплетающимся языком Эл, упражняясь в постели с Золотой дамой.
Она рассмеялась. Могла себе позволить. Для нее, самой высокооплачиваемой девушки по вызову в Новом Орлеане, заниматься любовью с Элом Кингом вовсе не было сложной задачей.
— Хочешь, я приму душ? — спросила она высоким гундосым голосом. На ее теле до сих пор сохранились остатки праздничного торта и макияжа.
— Мне нужны двое, — заявил он. — Подружка есть?
Она надула золотые губки.
— А меня не хватит, золотце? Одна я и вся для тебя.
— Хочу двух, — пробормотал Эл, — у меня щас день рождения, понятно? Хочу двух. — Он потянулся к ее силиконовой груди и больно ущипнул.
Она резко отодвинулась.
— Я могу позвонить Линн…
— Ага… позвони Линн.
— Да, позвоню Линн. Вот только кто будет платить… — Она остановилась на полуслове. Пол Кинг строго наказал ей не признаваться Элу, что ей заплатили.
Эл большими глотками пил виски и ничего не слышал.
Она слезла с постели.
— Пойду в другую комнату и позвоню Линн, — сказала она. — Почему бы тебе пока не принять душ, золотце? Будешь чистым и трезвым.
— Кто пьян? — взревел Эл. — Кто… скажи мне… пьян?
Она сдержалась, чтобы грубо не расхохотаться. С ее точки зрения, он был пьян в стельку, что ее не удивляло, поскольку она видела, сколько он выпил внизу. Надо заметить, пьет он, как лошадь. Другой давно бы свалился замертво. Она и сама была слегка навеселе. Не слишком — профессионалка всегда должна знать меру, — но достаточно для хорошего настроения. Она оставила его лежать на кровати и пошла в соседнюю комнату. Сначала позвонила Полу спросить, можно ли пригласить еще одну девушку. Пол сказал, приглашай хоть шестерых, если так хочет Эл, и пообещал оставить деньги у дежурного.
Тогда она позвонила Линн, отсыпавшейся после трудного вечера, проведенного с участниками конгресса. Она сразу заявила, что в эту ночь больше с места не тронется.
— Это Эл Кинг, — прошептала Золотая дама.
— Блин! Че сразу не сказала? — упрекнула ее Линн. — Щас буду.
— Кто звонил? — спросила Линда, когда Пол положил трубку.
— Девица из торта. Эл созывает войска.
Линда потянулась.
— Не представляю, как ему это удается. Ты видел, сколько он выпил?
Пол потянулся к ней.
— Семейная черта — луженые желудки.
— Ага, и все остальное тоже!
Эван лежал поверх одеяла на кровати и думал, что бы ему сделать. Рука болела, все тело ныло, и он до сих пор ежился при воспоминании об унижении, которому подвергся во время празднования дня рождения отца.
Все представлялось ему, как в тумане, с того момента, как его сбили с ног на концерте. Люди наступали на него, еще кто-то свалился сверху, и это последнее, что он помнил до той минуты, когда очнулся в больнице, окруженный толпой врачей и медсестер.