— О Господи, Эл, я не могу. Мне кажется, я… что-то сломала… Ребра… Болит ужасно… Просто сил нет…
Он понимал, что каждая секунда может стать последней в их жизни: Самолеты всегда взрываются. Всегда горят. И никто ни хрена не делает по этому поводу.
— Ты не можешь попытаться подползти вместе со мной к двери… если мы поползем…
— Постараюсь.
Как гигантская улитка, они поползли к двери вместе со все еще привязанным к ним диваном.
— Попытайся выпрямиться, — велел Эл.
Она закусила губу, чтобы не заплакать. Но Эл был таким сильным, спокойным и уверенным, что страх понемногу отпускал ее.
Он исхитрился отпереть дверь, но открыть не смог. Ее полностью заклинило.
— Не получится, брось. — Если бы его не держал тот проклятый ремень, он знал, что сумел бы вышибить дверь. Слава Богу, Даллас не выказывала никаких признаков паники. Слава Богу, самолет до сих пор не загорелся.
Вдруг у него возникла идея. Он разрежет ремень и освободит их. У него в ящике есть маникюрный набор и фонарь. Если он найдет и то и другое, они смогут освободиться и попытаются выбраться через аварийный выход. Все лучше, чем сидеть и ждать, когда начнешь поджариваться.
Кристина очнулась на рассвете.
Она медленно открыла глаза и в изумлении посмотрела вверх. На какое-то мгновение она не могла сообразить, где находится. В голове было совершенно пусто. Затем память стала медленно возвращаться. Нино. Луис. Самолет. Буря…
Как ей показалось, она лежала в лесу. Промокшая насквозь одежда разорвана, все тело болит. Она не могла заставить себя пошевелиться, просто лежала и старалась собраться с мыслями. До нее дошло, что каким-то образом ее выбросило из самолета. Она медленно, постепенно стала подниматься, удивляясь, что ничего не сломано. Когда она встала, все вокруг поплыло, и, резко опустившись, она прислонилась к стволу огромного дерева. Никогда раньше ей не приходилось видеть таких огромных деревьев. Где же это она может быть? И тут она ясно вспомнила про самолет, Нино, Луиса и остальных.
О Господи! Не может же такого быть, что она одна осталась в живых!
Она снова встала, трясущиеся ноги еле держали ее. Туфли ее куда-то пропали, и голые ступни были все в порезах и царапинах. Да и каждый сантиметр ее тела был покрыт синяками и ссадинами. К счастью, на ней надеты джинсы, которые целы, хотя и промокли насквозь. От рубашки остались лишь клочья.
Она не решалась сделать шаг из боязни наступить на какое-нибудь ядовитое насекомое или змею. Но что она могла еще делать? Надо найти самолет. Надо надеяться, что кто-то еще остался в живых. И она решительно тронулась в путь.
Пол открыл глаза, но боль в ногах была такой сильной, что он снова закрыл их и приказал сам себе потерять сознание. Может быть, у него вообще уже нет ног.
— Сестра! — громко позвал он. — СЕСТРА!
Кэти дотронулась до его руки.
— Мы все еще в самолете, — прошептала она очень тихо, — никто не пришел нам на помощь. Нас тут зажало, мы не можем двигаться.
Он открыл глаза и застонал. А он-то подумал, что находится в больнице. Пол повернулся к Кэти. На ее покрытое кровавой коркой лицо страшно было смотреть. Только-только начинало светлеть.
— Сколько времени мы здесь? — прохрипел он. В горле пересохло, а во рту был горький привкус.
— Несколько часов, я думаю. Эван жив. Берни был жив… Сейчас уже не знаю. О других тоже… Мы в ловушке. Нам придется ждать прибытия спасателей.
— А Эл? — спросил Пол. Голос его звучал странно. — Где Эл?
Кэти покачала головой.
Пол отчаянно задвигался, пытаясь телом переместить обломки, держащие его в плену. Он собрал все свои силы, но сделать ничего не смог.
Он наклонился, чтобы посмотреть дальше по проходу, и вздрогнул, разглядев, что самолет кончается рваной дырой где-то посередине. Он увидел обмякшего в кресле Берни, у которого из груди торчало что-то страшное. Лицо толстяка было смертельно бледным, челюсть отвисла. Но он явно дышал, хотя и неглубоко.
Пол повернулся в другую сторону, к хвосту. Дверь в спальню Эла была здорово искорежена. Тело Люка лежало в луже крови. А рядом молча и неподвижно сидел скрюченный Эван.
— ЭВАН! — рявкнул Пол. — Попробуй нас вызволить… Начни сверху и постепенно разбери всю кучу. Эван, слышишь, поторопись!
— Я не могу, — ответил Эван. — Я должен ждать маму. Если я не буду ждать, она на меня рассердится.
— Ты только попытайся, — уговаривал его Пол, — твой отец хотел бы, чтобы ты нам помог. Если ты поможешь мне выбраться, я поищу его.