Еще была Анжель, служанка лет двадцати.
— Лакомый кусочек, — заявил как-то Мегрэ владелец гаража. — Но Урбен за ней присматривает…
— А! Вы хотите сказать, что он…
— Тс-с!..
Было ли это правдой? Или нет? Мегрэ не обращал на нее внимания и не доверял мнению владельца гаража, считая, что Анжель — просто симпатичная девчушка с нервной походкой и тревожным взглядом. А остальные наверняка мечтали о том, что скрывалось за ее корсажем.
Во время игры в кафе заходили люди, выпивали стаканчик, усаживались ненадолго позади игроков, качали головой, одобряя или не одобряя сдачу карт, но разумеется, их мнение ничего не значило.
«Этими из „Гран-Кафе“» были четыре игрока в манилью, и именно для них в четыре тридцать вытирали стол и каждые две недели покупали новую колоду с золотыми уголками, потому что Мегрэ однажды заметил, что карты липкие.
И кто бы мог подумать, что здесь, в этом кружке, воплощающем все самое мирное во французской провинции, Мегрэ окажется вовлеченным в драматические события и впервые в жизни ему придется наблюдать случившееся не со стороны, как следователю-профессионалу, а принять в нем самое непосредственное участие.
И представьте себе, каково было ему, бывшему комиссару уголовной полиции, когда по всему городу разнеслась ужасная новость:
— Один из «этих из «Гран-Кафе»" — убийца!..
Это случилось в апреле, когда играть садились до захода солнца, и на улице было еще светло, а заканчивали в сумерках.
Было начало месяца. Мясник как раз накануне отправился в Вандею и вернулся в тот же день. Раз в месяц он ездил куда-то под Люсон. Он как-то объяснял, — но Мегрэ не особо интересовался этими мясницкими секретами, — что арендовал в Вандее заболоченные луга и откармливал там купленных по дешевке тощих коров…
Он вышел из своего грузовичка, так как ездил всегда только на нем, одетый, как и в каждую свою поездку, в охотничью куртку, гетры из коричневой кожи и вельветовые бриджи, на которые при случае ничто не мешало ему набросить свою рабочую блузу.
Это потом пытались вспоминать мельчайшие детали случившегося, а в тот момент об этом не думали — любовались прекрасным вечером и закатом над берегами Луары.
Мегрэ запомнилось, что он тогда подумал: «Странно, почему он не зашел к себе?..»
А ведь мясная лавка была расположена настолько близко от «Гран-Кафе», что из его окон можно было рассмотреть ее мраморные прилавки, но мясник не зашел туда даже на минутку.
В это время Анжель как раз подавала всем аперитив, только кузнец круглый год пил «Виттель-фрез».
Сегодня здесь был мэр-ветеринар, маленький, бородатый, усатый, чертовски подвижный, недовольный, когда он проигрывал, и оживлявшийся, когда разговор касался женщин. Он единственный громко приставал к Анжель с непристойностями, и, в подтверждение слов кузнеца, Мегрэ заметил, что в такие моменты если Урбен, как и положено хозяину кафе, ничего не говорил, то тем не менее мрачнел.
После недолгих разговоров приступили к игре.
— Сдавайте! — сказал мэр-ветеринар Урбену.
— Ни за что! Лучше вы! — ответил хозяин «Гран-Кафе».
В глубине кафе работал радиоприемник, на который никто не обращал внимания, поскольку он был частью общей атмосферы. Наследник Урбена, в возрасте двух лет, ползал на четвереньках возле плиты, а госпожа Урбен, более, чем обычно, страдавшая от запора, вышивала подушку для своей гостиной, куда никто никогда не заглядывал.
— Тридцать шесть…
— Тридцать семь…
— Пятьдесят шесть…
Заходящее солнце заглядывало в окна и освещало рыжие волосы, ореолом окружавшие лицо мэра-ветеринара, и Мегрэ подумал, что из этого маленького человека мог бы получиться неплохой фавн.
«Если бы он был врачом, жену бы я ему не доверил…» — подумал он между прочим.
Появился мясник, молчаливый и, без сомнения, уставший от своей поездки, так как утром шел дождь. Кроме того, он был сильно озабочен и не долго это скрывал.
— Надо бы мне повидать нотариуса… — заявил он, сев за стол.
— Сегодня вечером? — быстро ответил кузнец; кожа его была покрыта черными точками. — Думаешь, он тебя дождется?
— Я звонил ему домой… Это уже договорено… Не люблю хранить большие суммы дома…
— Очень умно! Хотя вы и играли семерку червей вместо второго козыря треф, я сбросил мою манилью бубен и влип… Анжель!..
Девушка подошла. Никто, кроме кузнеца, не обратил на нее внимания.
— Принеси мне кусочек льда, слышишь?