– Шанталь, у вас замочек на серьге расстегнулся, – интимно прошептал он мне в ухо. – Я сейчас поправлю.
Поправлял он долго, с прицелом на зрителей. Я старалась не злиться, даже глаза опустила, чтобы себя не выдать, но с отвращением от прикосновений лорда Эгре ничего не могла поделать. Не отстраниться и не дать ему по руке веером, который я сжимала, словно это была вражеская шея, удавалось с трудом.
– Сразу видно, что эти двое без ума друг от друга, – донеслось до меня.
Обманчивое впечатление. Лорд Эгре играет очень достоверно, но за его игрой трудно понять истинные причины поведения. Очень ценное качество для начальника герцогской охраны, но очень неудобное для тех, кого он вовлекает в свои игры помимо их желания.
Бал все не начинался, ждали герцога, который запаздывал. Лорд Эгре стоял рядом и все так же притворялся влюбленным. Нужно признать, что у него это получалось много лучше, чем у меня. Сказывалась многолетняя тренировка, не иначе.
– Анри, вот ты где! – раздался незнакомый и несколько нетрезвый голос за моей спиной.
Тень недовольства пробежала по лицу жениха, настолько легкая, что заметить ее можно было лишь вблизи. Да и промелькнула она очень быстро, а ее место заняла дружеская улыбка.
– Бернар? Ты же не собирался сегодня приходить?
Загадочный Бернар наконец меня обогнул и оказался не кем иным, как маркизом де Вализьеном. Так близко я его видела впервые. Впечатление он производил скорее отталкивающее, несмотря на приятную внешность и глубокий красивый голос. Жесткие носогубные складки делали его лицо много старше. А глаза… глаза выглядели жутковато: полопавшиеся кровеносные сосуды окрасили белок в ярко-алый цвет, расширенный зрачок казался черным. Неоднородная темнота в нем клубилась, словно стараясь скрыть за собой что-то странное… что-то нечеловеческое. Именно нечеловеческое: от маркиза веяло какой-то потусторонней жутью. Пришлось напомнить себе, что всего неделю назад он стал жертвой какого-то странного ритуала, о котором мне известно только то, что сказал Гастон. А именно: ничего.
– Анри, разве я могу пропустить бал, на котором так много хорошеньких женщин, – усмехнулся одними губами маркиз. Глаза же его в улыбке не участвовали. Липко-изучающие, алчные, жаждущие, они осматривали меня с ног до головы. И взгляд был такой, что хотелось немедленно пойти и вымыться. Почти тут же маркиз выдал: – Инорита, вы очень красивы. Не хотите посмотреть на мою спальню?
От неожиданности я растерялась и не нашла, что ответить на столь вопиющую наглость. Зато не растерялся лорд Эгре. Выдвинулся чуть вперед, так чтобы оказаться между мной и этим нахалом.
– Инорита Лоран – моя невеста, – с нажимом сказал жених.
– Хочешь, пойдем с нами, – предложил маркиз. – Втроем даже интереснее.
Глаза его не то чтобы заблестели, в них начали пробиваться настоящие огненные всполохи, но огонь казался каким-то… грязным, что ли? Интерес маркиза был явный и однозначный. На главу службы собственной безопасности он не смотрел, даже когда столь щедро предлагал поделиться с ним мной.
– Бернар, мне кажется, ты слишком много выпил сегодня.
К моему удивлению, в голосе лорда Эгре прозвучала неприкрытая угроза. А маркиз де Вализьен стушевался, сказал пару слов, долженствующих показать, что он передо мной извинился, и попробовал удрать. Но лорд Эгре его догнал и начал что-то говорить. Зал они покинули вместе, и больше в этот день я не видела ни одного ни другого.
Вскоре появилась герцогская чета, и наконец начался бал. Удовольствия от него я не получила даже без жениха под боком: весть о том, что я невеста лорда Эгре, широко разнеслась и отпугивала от меня кавалеров не хуже, чем от соседней девицы ее собственная внешность, пусть и приправленная «флером». Мы с ней грустно подпирали стены почти все время, в конце вечера разговорились и дружно решили, что хуже бала до сих пор не видели.
Глава 8
То, что папа отсутствовал на балу не просто так, я поняла по его довольному виду, но решила, что исчезал он по своему основному увлечению. Найти пустующее помещение в герцогском дворце и перекинуться в карты партию-другую не составляло проблемы. Удивительно, что он вообще вспомнил, зачем там появился, и нашел меня в зале.