– Мне бы что-нибудь посильнее. Можно проглотить фенобарбитал, но после него весь следующий день придется отваляться в постели. А если скополамин гидробромид? Да! Его я и попробую.
Впрочем, имеются и другие сильные лекарства, подумал он. Например, эмфитал. Три таблетки, и я больше никогда не проснусь. Но дело не в дозе и не в силе препарата. Ведь если я…
Он высыпал таблетки на ладонь и задумчиво посмотрел на свое отражение в зеркале.
– Никто обо мне не всплакнет. Никто не вмешается…
– Мистер Сад, – сказала аптечка, – я должна связаться с доктором Туктуком из Солт-Лейк-Сити. Ваше состояние внушает серьезные опасения.
– У меня нет никакого состояния, – быстро ответил Пит.
Он торопливо высыпал таблетки эмфитала обратно в пузырек.
– Видишь? Это просто мимолетная слабость. Безобидный жест протеста.
До чего же я дошел, подумал Пит. Мне приходится умолять эффект Рашмора своей аптечки – бессердечного шкафчика-инквизитора.
– Пусть это останется между нами, – произнес он с надеждой.
Аптечка с громким щелчком отключилась. Пит облегченно вздохнул. До него донесся звон дверного колокольчика.
Кого еще черт принес, подумал он, проходя через пропахшие пылью комнаты. Его ум по-прежнему был занят мыслью о наркотиках, но Пит не знал, где их достать, не вызывая тревоги у эффекта Рашмора. Он открыл дверь. На пороге стояла его бывшая жена – светловолосая Фрейя.
– Привет, – спокойно сказала она.
Проскользнув мимо него, Фрейя невозмутимо вошла в гостиную, словно свидание с ним было для нее совершенно естественным событием, несмотря на новое замужество с Клемом Выгодой.
– Что у тебя в кулаке? – спросила она.
– Семь таблеток дремозекса, – признался Пит.
– Я дам тебе кое-что получше. Эффект потрясающий.
Фрейя покопалась в своей кожаной сумочке, похожей на почтовый мешок.
– Это мощное суперновое лекарство, созданное в Нью-Джерси на автоматической фармафабрике. Вот, держи.
Фрейя протянула ему большую голубую капсулу.
– Нердьювил, – сказала она и смущенно засмеялась.
– Ха-ха-ха, – без всякого веселья ответил Пит.
Так могла шутить только дилетантка. Никуда не годный комический номер.
– Значит, ты прилетела, чтобы дать мне это слабенькое снотворное?
Она более трех месяцев была женой и блеф-партнером Пита и, конечно, знала о его хронической бессоннице.
– У меня жуткое похмелье, – сообщил он ей. – К тому же этой ночью я проиграл Уолту Ремингтону свое лучшее владение. Впрочем, ты сама все видела. Одним словом, я сейчас невосприимчив к дружеским подколкам.
– Тогда угости меня чашечкой кофе, – сказала Фрейя.
Она сняла жакет с меховыми полосками и повесила его на спинку стула.
– Или лучше я сама приготовлю его для тебя.
Посмотрев с сочувствием на бывшего супруга, Фрейя добавила:
– Ты плохо выглядишь, Пит.
– Беркли… Почему я поставил его на кон? Надо же! Я даже этого не помню. Из всех моих владений… Прямо какой-то импульс самоуничтожения.
Он помолчал и тихо добавил:
– Сегодня ночью во время полета я получил сообщение из Онтарио.
– Я тоже слышала его.
– Скажи, их беременность обрадовала или огорчила тебя?
– Не знаю, – мрачно ответила Фрейя. – Конечно, я рада за них, но…
Скрестив руки на груди, она задумчиво прошлась по комнате.
– А меня это повергло в уныние, – сказал Пит.
Он наполнил кофеварку водой и поставил ее на кухонную плиту.
– Спасибо, – пропищала кофеварка (вернее, эффект Рашмора этого незатейливого устройства).
– Ты же знаешь, люди могут иметь любые отношения вне Игры, – сказала Фрейя. – И я хочу, чтобы мы по-прежнему любили друг друга.
– Но это нечестно по отношению к Клему.
Он вдруг почувствовал солидарность с Клемом Выгодой. Дружба пересилила привязанность к Фрейе – во всяком случае, на какое-то время. И еще ему было интересно увидеть свою новую жену. Он знал, что рано или поздно наберет необходимые три очка.
Глава 2
На следующее утро Пит Сад проснулся от удивительных и почти невероятных звуков. Он спрыгнул с постели и выпрямился, прислушиваясь к детским голосам. Те спорили о чем-то за окном на пустынной улице. Судя по всему, это были мальчик и девочка.
Неужели в Сан-Рафеле рождались дети, подумал Пит. Вполне возможно. Я уже давно сюда не прилетал. Но в таком случае их родители являлись небоссами. Они не имели владений, которые давали бы им право участвовать в Игре.