– Договариваемся о встрече? – поймал Чилден верный психологический момент. Из внутреннего кармана пиджака он достал авторучку и блокнот. – Сэр и леди, позвольте ваши имена и адрес.
Чилден попрощался с супружеской четой и постоял в дверях, сцепив кисти за спиной и глядя на улицу. Его наполняла радость. Эх, почаще бы выдавались подобные удачные деньки! Ведь для него торговля антиквариатом – не просто бизнес. Это еще и вот такие встречи с молодыми японцами, и разговоры практически на равных, когда ты для них полноценный человек, а не жалкий янки или в лучшем случае продавец туземных поделок. Да, эти молодые люди, новое, не помнящее довоенного времени и даже самой войны поколение – надежда нашего мира. Кто откуда родом, для них значения не имеет.
«Рано или поздно этому придет конец, – подумал он. – Исчезнет разница между странами. Исчезнут национальности, не будет пропасти между управляемыми и управляющими, останутся только люди».
И все же он дрожал от страха, представляя, как постучится в дверь к молодой чете. Заглянул в блокнот: Касоура. Раз пригласили к себе, значит, предложат чаю. А ведь это целый ритуал. Каждый его момент требует особых действий, особых слов – удастся ли все это вспомнить? Удастся ли не опозорить себя ошибочным поступком, не показаться грубой скотиной?
Девушку зовут Бетти. Какое у нее умное лицо. И взгляд – такой нежный, сочувственный. В магазине она пробыла всего-то ничего, но и этого времени, конечно, ей хватило, чтобы прочитать на лице Чилдена его мечты и разочарования.
Мечты… Ему вдруг стало нехорошо. Какие тут могут быть мечты, он же не безумец и не самоубийца. Ну, допустим, известны случаи, когда японцы вступали в связь с янки… но чаще всего это японцы-мужчины и янки-женщины. Здесь же… Он содрогнулся от одной этой мысли.
К тому же она замужем.
Чилден выбросил из головы навязчивые фантазии и приступил к разборке утренней почты.
Но руки по-прежнему тряслись.
Он вспомнил о назначенной на два часа встрече с господином Тагоми, и дрожь наконец унялась, нервозность сменилась решимостью.
«Подберу для него подходящую штуковину», – сказал себе Чилден.
Где? Как? Что? Телефон, связи, деловые способности. Что-нибудь обязательно найдется. К примеру, полностью отреставрированный «Форд» двадцать девятого года, матерчатая крыша, цвет черный. Клиент будет покорен навеки. Или как насчет самолета, настоящего почтового трехмоторника, обнаруженного в сарае алабамского фермера, идеальная сохранность? Не желаете ли приобрести мумифицированную голову мистера Б. Билла с вьющимися седыми волосами,[9] сенсационный американский артефакт? Сэр, у меня отличная репутация в высших кругах знатоков искусства, и не только на Родных островах.
Чтобы поднять настроение, он закурил сигарету с марихуаной отличной марки «Страна улыбок».
В комнате на Хэйс-стрит лежал в постели и думал, как бы подняться, Фрэнк Фринк. Сброшенную вчера на пол одежду освещало проникающее сквозь жалюзи солнце, рядом поблескивали очки – не раздавить бы ненароком.
«Надо найти другой маршрут до ванной, – подумал он. – Может, ползком? Или перекатом?»
Болела голова, но зато не было печали.
«Уходя уходи, – сказал он себе. – И не оглядывайся».
Сколько времени? Часы на туалетном столике. Ну и ну! Полдвенадцатого!
Вот и уволили меня, размышлял Фрэнк, не вставая.
Конечно, вчера на фабрике он был не прав. Зря выложил мистеру Уиндему-Мэтсону все, что о нем думает. Мистер Уиндем-Мэтсон – обладатель впалого лица с сократовским носом, кольца с бриллиантом, золотой застежки-молнии. Другими словами, обладатель власти. Трона. У Фрэнка разбредались, путались мысли.
«Вдобавок меня еще и в черный список внесут, – подумал он. – Проку теперь от моих навыков, без работы-то? Пятнадцать лет стажа насмарку».
Придется идти в Комиссию по правам трудящихся, на переаттестацию. Фрэнку не доводилось слышать о дружбе между Уиндемом-Мэтсоном и буратинами, марионеточным правительством в Сакраменто, и уж тем более он не мог представить, чтобы влияние его бывшего босса распространялось на истинных хозяев страны, японцев. В КПТ сидят буратины. Он предстанет перед четырьмя-пятью мерзавцами средних лет и, глядя на упитанные рожи, пожалуется на Уиндема-Мэтсона. Если не добьется справедливости, то доберется до одной из Импортно-экспортных торговых миссий. Они подчиняются непосредственно Токио, филиалы разбросаны по Калифорнии, Орегону, Вашингтону и той части Невады, что досталась Тихоокеанским Штатам Америки. Но уж коли и там откажут…
Он лежал и разглядывал старую люстру, а в голове роились планы. Можно, к примеру, перебраться в Скалистогорские Штаты. Но тамошние власти повязаны с ТША и запросто могут выдать его. Как насчет Юга? От этой мысли он аж съежился. Брр!.. Только не это. Белому человеку там есть где развернуться, даже Тихоокеанские Штаты по этой части проигрывают, но… его в те края нисколько не тянуло. Поскольку Юг был покрыт густой паутиной связей – экономических, идеологических и еще бог знает каких, и ниточки тянулись в рейх. А Фрэнк Фринк был евреем.
9
Буффало Билл – псевдоним Уильяма Коди (1846–1917), знаменитого охотника на бизонов и создателя шоу «Дикий Запад».