– Не верю я ни в какие нашествия, – тихо произнесла Бетти. – Ни в славянские, ни в китайские, ни в японские. Все это истерия, пропаганда. – Ее лицо оставалось безмятежным. Она превосходно владела собой – только пятнышко румянца появилось на каждой щеке. И ничуть не волновалась, просто высказывала свое мнение.
Некоторое время они ели молча.
«Опять ты свалял дурака! – выругал себя Роберт Чилден. – Никак не удается избежать скользкой темы. Потому что она везде – в книге, случайно попавшейся на глаза, в коллекции грампластинок, в костяных колечках для салфеток… во всей этой добыче победителей, награбленной у моих соотечественников. Да-да, надо смотреть правде в глаза. Я пытаюсь убедить себя, что я – такой же, как эти японцы. Но даже если рассыпаться перед ними мелким бесом – какое счастье, благодетели мои, что вы победили, а мой народ проиграл! – между нами не возникнет духовного родства. Одни и те же слова мы воспринимаем совершенно по-разному. У них другие мозги. И души. Вот они, сидят передо мной, пьют из английских фарфоровых чашек, едят с американского серебра, слушают негритянскую музыку. Они могут себе это позволить – у них есть деньги и власть. Но ведь все это – эрзац! Даже книга “И-цзин”, которую они запихали нам в глотку, – китайская. Позаимствованная без отдачи. Крадут у кого ни попадя обычаи, одежду, речь… С каким смаком эта парочка уплетает томленую картошку со сметанным соусом и луком-резанцом – исконно американское блюдо, которое они запросто присовокупили к своему меню! Кого они хотят обмануть? Себя? Но меня вам не одурачить, уж поверьте! Только белым дано творить. И тем не менее я, плоть от плоти белой расы, должен поддакивать этим… Как тут не задуматься: а что, если бы мы победили? Стерли их с лица земли? Только представить: Япония канула в небытие, а США – единые, могучие – в одиночку правят планетой».
«Мой долг патриота – прочитать “Саранчу”, – решил он, – как бы глупо это ни выглядело».
– Роберт, вы совсем не едите. Невкусно? – участливо просила Бетти.
Он торопливо ткнул вилкой в салат.
– Нет, что вы. Я уже лет сто ничего вкуснее не пробовал.
– Спасибо. – Она явно была польщена. – Я очень старалась, чтобы все было по-настоящему… продукты покупала на Мишн-стрит, на крошечных американских рынках.
«Ты превосходно готовишь наши национальные блюда, – мысленно обратился к ней Роберт Чилден. – Вот уж правду говорят, подражать вы мастера. Яблочный пирог, кока-кола, прогулка после кино, Глен Миллер… При желании вы могли бы соорудить искусственную Америку из жести и рисовой бумаги… На кухне – мом из рисовой бумаги, на диване с газетой – дэд из рисовой бумаги. В ногах у него – пап[81] из рисовой бумаги. И все остальное – из рисовой бумаги».
Пол не сводил с него глаз. Спохватившись, Роберт Чилден решил думать о чем-нибудь другом. Он положил себе на тарелку еды.
«А вдруг Пол умеет читать мысли? – мелькнуло в голове. – Да ну, чепуха. А по лицу ему ни о чем не догадаться. Я все время храню бесстрастный вид».
Но в этом он вовсе не был уверен.
– Роберт, – обратился к нему Пол, – поскольку вы родились и выросли здесь и с детства говорите на английском, не могли бы вы разъяснить мне отдельные места из одной американской повести тридцатых годов?
Чилден ответил легким поклоном.
– Это очень редкая книга, но мне посчастливилось ее приобрести. Она называется «Подруга скорбящих». Автор – Натанаэл Уэст.[82] Я с удовольствием ее прочитал, но понял не все.
Неожиданно для себя Роберт Чилден признался:
– Боюсь… я не читал этой книги.
(«И слыхом о ней не слыхивал», – мысленно добавил он.)
На лице Пола мелькнуло разочарование.
– Какая жалость! Это небольшая повесть о человеке, ведущем рубрику в газете. Он получает письма с жалобами незнакомых людей и мучительно переживает за них, и в конце концов сходит с ума, возомнив себя Христом. Не припоминаете? Может быть, все-таки читали когда-то давно?
– Увы.
– У автора очень странный взгляд на страдания, – сказал Пол. – На проблему, которую легко решает любая религия. Христианская, например, утверждает, что иначе как страданием не искупить грех. А Уэст, видимо, имеет на этот счет другое мнение, коренящееся в более древних предрассудках. Его герою судьбой предопределено мученичество, поскольку он – еврей.
– Проиграй Германия с Японией войну, евреи сегодня правили бы миром. Из Москвы и с Уолл-стрит.
Казалось, молодые японцы съежились. Точь-в-точь цветы, тронутые морозом, – увяли, поникли, поблекли. В комнате как будто упала температура. Чилден остро почувствовал одиночество.
82
Натанаэл Уэст (Натан Вайнстайн, 1903–1940) – американский писатель и киносценарист. «Подруга скорбящих» (1933) – его самое известное произведение, считается шедевром американской прозы.