Как, черт возьми, они его узнали? Я была никем. Никем. У меня даже не было никаких документов, удостоверяющих личность, которые связывали бы меня с моим именем при рождении. Я была призраком с тех пор, как мои парни изгнали меня десять лет назад. Черт возьми, я даже не использовала свою настоящую фамилию с тех пор, как сбежала отсюда.
Я вздернула подбородок, но ничего не сказала, пытаясь сообразить, что мне следует делать.
— Ты Роуг Истон или нет? — спросил полицейский жестким тоном, который говорил, что я его разозлила. — Потому что какой-то большой ублюдок только что заявился сюда и сказал, что ты его девушка. Он внес за тебя залог, если тебя так зовут. Если нет… что ж, возможно, нам придется задержать тебя еще на некоторое время.
Облегчение нахлынуло на меня прежде, чем я успела что-либо с собой поделать, быстро сменившись злостью, когда я поняла, кто именно мог это для меня сделать.
Чертов Фокс. Конечно, он купил мою свободу. Это был идеальный способ владеть мной по-настоящему, осязаемо. Еще один нож в мою спину перед тем, как он вырвет его и оставит меня истекать кровью окончательно.
— Я не его девушка, — прорычала я, и полицейский пожал плечами.
— Мне насрать, пусть хоть он твой инструктор по балету, и вы двое отправитесь исполнять «Лебединое озеро» голышом на пляж. Его деньги говорят о том, что ты — его проблема, так что ты можешь либо подтвердить свое имя и отвалить, либо остаться здесь и дуться. Я полагаю, ты не можешь внести залог за себя, учитывая, что ты явилась сюда с голым задом — кроме украденного товара, конечно.
Моя верхняя губа скривилась при мысли принять что-либо от этого мудака, но я хотела убраться отсюда, и я хотела знать, какого черта они бросили меня на этом чертовом пароме.
Хотя мне было все равно, какие оправдания он придумает. Было время, когда концепция — либо вместе, либо никак казалась нам банальной. Никто из нас никогда бы не оставил другого позади, независимо от причин. Не по своей воле. Я бы боролась зубами и когтями за любого из них и скорее умерла бы, чем бросила их. Так что, какая бы дурацкая причина у них ни была, почему они бросили меня, она, черт возьми, была недостаточно хороша.
И все же, если Фокс хотел спустить деньги на мой залог, я не собиралась возражать. Но он обломается, когда я свалю из этого чертового города, так что надеюсь, что сумму залога заломят по полной.
— Это я, — проворчала я, поднимаясь на ноги и подходя к дверям, когда полицейский отпер мою камеру.
Я провела руками по щекам, надеясь убрать следы слез, хотя была уверена, что мои глаза были достаточно красными и опухшими, чтобы выдать их, что бы я ни делала.
— Отлично. — Полицейский провел меня по длинному коридору к стойке регистрации, и я подписала бумаги, необходимые для освобождения, одновременно оглядываясь в поисках Фокса в приемной. Но сквозь матовое стекло дверей, отделявших меня от него, я почти ничего не видела, а коп продолжал болтать о том, как мне чертовски повезло, от чего у меня сводило зубы.
Когда все было готово, коп провел меня в приемную и указал на темноту за стеклянными дверями в передней части здания. Затем он отвернулся, чтобы оформить документы, не подавая виду, что ему есть до меня дело. Я недоверчиво посмотрела на него, внезапно оказавшись на свободе и не совсем уверенная, хочу ли я этого.
Как вообще можно внести залог до того, как мне предъявили обвинение? Почему они до сих пор не предъявили мне обвинение? Может, меня и не арестовывали раньше, но я понимала концепцию поимки с поличным с краденым товаром и то, как обстоят дела с такими явными уликами. Так почему же меня отпустили?
Я взяла пластиковый пакет со своими личными вещами, в котором лежали мой разряженный мобильный телефон и ожерелье с ключом, и быстро надела кожаную петлю обратно через голову, прежде чем положить розовое чудовище в карман.
Я нахмурилась, глядя в спину полицейского, когда он уходил от меня, а затем повернулась к двери, взглянула на часы и увидела, что уже почти час ночи. Я была здесь весь день и половину ночи. Но теперь я была свободна — или, по крайней мере, достаточно свободна.
Я вышла на теплый ночной воздух и оглядела темное пространство за пределами полицейского участка. Одинокая фигура стояла, прислонившись к мотоциклу, посреди пустой парковки, и весь мир, казалось, затаил дыхание вокруг него.
У меня в животе все опустилось, и я совершенно замерла, когда мои глаза встретились со взглядом мужчины, который ждал меня. Уголок его рта приподнялся в злобной ухмылке, которая, казалось, говорила шах и мат.