— Если ты хочешь присутствовать на наших собраниях, колибри, то тебе придется присягнуть «Арлекинам». Что, очевидно, тебе не разрешено делать, — предупредил ее Фокс, и она закатила глаза.
— Хорошо, — согласилась Роуг. — Я лучше возьму пистолет, который ты прячешь под кофейным столиком, и вышибу себе мозги, чем присоединюсь к твоей банде. — Она откинула волосы и ушла, а Джей-Джей усмехнулся, заработав от меня удар по руке.
— Отлично. Теперь она знает, где достать оружие, — пробормотал я.
— Вообще-то я знаю, где спрятано четыре ваших пистолета, — весело отозвалась она, исчезая на лестнице.
— Видишь. — Я указал ей вслед, уставившись на Фокса, который смотрел ей вслед как одержимый. — Мы не можем все так оставить.
— Остынь, братан, — сказал Джей-Джей, смеясь. — Это Роуг. Мы ее знаем.
— Мы ее не знаем. — Я повернулся к нему, оскалив зубы. — Больше нет.
Неужели все в этом доме сошли с ума, кроме меня?
— Я перемещу оружие, если тебе от этого станет легче, но она останется, сколько бы ты ни сучился по этому поводу, брат. Спроси меня об этом еще раз, и я заставлю тебя пожалеть об этом, — сказал Фокс убийственным тоном, и затем направился вниз вслед за змеей в нашем доме, а мои руки сжались в кулаки, когда Джей-Джей последовал за ним.
Я побежал за ними на кухню, где Роуг, присев на корточки, гладила своего пса, который лакал воду из миски. Я заметил, что ногти на ее ногах покрашены в разные цвета, как и волосы, и стиснул зубы, проследив взглядом изгибы ее загорелых ног до татуировки с черепом и розами на бедре. За последние десять лет Роуг Истон стала не просто горячей. Она — это гребаные ожоги третьей степени. Она всегда была в моем вкусе, но эта девушка с ее причудливыми волосами, в белой футболке, завязанной на подтянутом животе, и облегающих шортах была просто… блядь. Нет. Я должен был прекратить смотреть.
Я подошел к холодильнику, игнорируя своих друзей, пока Джей-Джей устраивал шоу с вращающимися бутылками в руках, готовя коктейли Фоксу и Роуг. Я взял себе целую бутылку рома, развернулся и вышел прямо через раздвижную дверь во внутренний дворик. Я кипел от злости, когда опустился на один из шезлонгов, не потрудившись включить гирлянды, свисавшие с тента. Я закурил сигарету и курил до тех пор, пока мои легкие больше не могли принимать яд, выдыхая дым, а затем открутил крышку с бутылки рома и сделал большой глоток.
К черту это дерьмо. Фокс собирался завести нас прямо в ту же яму-ловушку, в которую мы попали десять лет назад. Как только у нас начали появляться яйца, эта девушка стала центром войны в нашей группе, которая угрожала навсегда нас разлучить. Когда мы были детьми, это не имело значения. Мы все любили ее как подругу, и когда появились чувства, мы не понимали и не знали, что с ними делать. Но когда половое созревание одарило нас бешеным уровнем тестостерона и мускулами, которые дали нам силу бороться за нее, вот тогда-то и начали образовываться трещины. Я хотел ее так же сильно, как и все остальные. Мы все подталкивали ее к выбору, пытались отвоевать ее друг у друга, но оглядываясь назад, я понимаю, что нам следовало отправить ее восвояси в ту же секунду, когда она встала между нами. Они были моими братьями. И я уже потерял одного из-за нее. Я чертовски уверен, что не собирался терять еще одного. За пределами этого дома у меня никого не было. Эти два парня были всей моей гребаной семьей. И по тому, как они оба смотрели на нее, я знал, что пройдет совсем немного времени, и начнется настоящая заварушка.
Только не в мое дежурство.
Я взял бейсболку, которую оставил здесь раньше, и натянул ее на голову, низко опустив козырек, чтобы отгородиться от мира, откинувшись на спинку шезлонга. Одна сигарета превратилась в три, и, клянусь, я не курил так много с тех пор, как умерла моя мама. Если бог и существовал, то он отстойно выбирал людей, которых забирал из этого мира. Мой отец давным-давно заслуживал смерти, но он победил две волны рака и цеплялся за жизнь, как гребаный таракан.
Очевидно, я унаследовал от него те же гены бессмертия. В прошлом году я получил две пули, и доказательством тому были шрамы на животе. Вот почему я так и не удосужился бросить курить. Фокс был сторонником здорового образа жизни. Но что хорошего было в той жизни, которую мы вели? Я не собирался покидать этот мир из-за смолы в моих легких. Никаких шансов. Однажды пуля пройдет слишком близко к моему сердцу или нож войдет слишком глубоко, и все будет кончено. Я не планировал тратить впустую ту жизнь, которая у меня была. Вот почему, когда мы не работали, я проводил свое время, трахаясь, куря, выпивая и просто живя, черт возьми. Если это приносило мне удовольствие, я превращал это в чертову привычку. А если нет, я старался не иметь к этому никакого отношения.