Пройдя внутрь, наталкиваюсь на голос хозяина.
— Я говорил не звонить мне на мобильный, — строго бросает он в трубку. — Ты забыл в какой стране живёшь?
Повернувшись спиной, смотрит на ночной город, расстилающийся повсюду вокруг, потому что здесь три стены из четырех стеклянные!
Боже мой…
Вот это вид.
Но вместо того, чтобы открывать от восторга рот, я, наоборот, захлопываю его поплотнее.
Затаившись, смотрю на стоящую у стены высокую босую фигуру, одетую в черные джинсы.
Не надо было с ним ехать. Почему я сначала делаю, а потом думаю?! Почему?
Он не идиот, не безмозглый мажор. Он мужчина с очевидными навыками раздавать приказы, и судя по выговору — выпускник чертового МГИМО! Мне с таким никогда не справиться.
Но я уже стою в его спальне. Я согласилась на это сама. Куда мне деваться?
В отсветах потолочной подсветки отчетливо видны мышцы, впадины и бугры. Линия позвоночника и ямки у его основания. Мои глаза стекают ниже. К узким бедрам и длинным ногам, на которых идеально сидят любые штаны, не сомневаюсь.
И раньше было понятно, что он не сахарный, но сейчас я просто в ступоре. Несмотря на зарождающуюся в душе панику, мое тело на его тело откликается мгновенно. Оно у него такое живое и сильное, что у меня по ногам поднимаются колкие мурашки, которые скапливаются где-то между ног.
Совершенно точно у меня просто беда с инстинктом самосохранения.
«Тебе его явно недодали при рождении, Юля.»
Настороженно смотрю на огромную кровать в центре комнаты, понятия не имея, что конкретно должна делать.
Раздеться и лечь?
— Завтра в офисе в десять, — оборачивает хозяин, окидывая меня взглядом.
Сжимаю ладони в кулаки и складываю на груди руки.
Положив трубку, молча проходит по комнате и кладет телефон на прикроватную тумбочку.
Не моргая, рассматриваю широкоплечий торс.
Плоский живот, крупные ребра, проступающие косые мышцы пресса… поросль темных волосков на груди и ниже пупка.
Я в курсе, что такое голый мужчина. Но… этот отличается от тех, что я видела голыми раньше.
Смочив слюной присохший к небу язык, говорю ему тихо:
— Я не люблю жестокость.
Не глядя на меня, спрашивает:
— Что ты понимаешь под этим словом?
— Причинение боли, — злюсь от того, что мой голос звучит, как комариный писк.
— Ясно, — говорит себе под нос, изучая содержимое прикроватного ящика.
Жду каких-то гарантий, но вместо этого он захлопывает ящик и просто укладывается на кровать прямо в джинсах. Бросив на тумбочку пакетик с презервативом и закинув за голову одну руку.
Опускаю руки вдоль тела, впервые за все это время становясь объектом его всецелого внимания. Растянувшись на кровати и положив на живот ладонь, начинает изучение с моих слегка подрагивающих ног. Неторопливо поднимается вверх и задевает глазами лицо.
Я счастлива, что здесь приглушенный свет, и он не видит, как я кусаю изнутри щеку и мечусь внутри себя кроликом.
Я знаю правила этой игры. Я приняла их, когда села в его машину. Сделав шаг вперед, начинаю переставлять ноги.
Подойдя к кровати, тянусь к боковой молнии и расстегиваю платье. Стягиваю его через голову и бросаю на пол, оставаясь в одних чулках и черных кружевных стрингах.
У моего тела все пропорциональное, и грудь не исключение. Она не маленькая и не большая. Она такая, как надо. Такая, чтобы я могла надеть платье без лифчика, и это всем было бы понятно. В том смысле, что я могу себе это позволить…
Подхватив ладонью волосы, отбрасываю их за спину, наконец-то решаясь поднять глаза.
Соски сжимаются. От соприкосновения с прохладным воздухом и от его взгляда. Он смотрит, со спокойным интересом прогуливаясь глазами по моему телу.
Подцепив пальцами стринги, стаскиваю их с себя и отбрасываю вслед за платьем. Именно от этого мои щеки начинают гореть огнем. Пока на мне был этот микроскопический кусок ткани, я не чувствовала себя голой, а теперь у меня даже кончики ушей горят, потому что там у меня ноль волос и от этого… чувствую себя уязвимой. Выставленной на показ.
Шагнув к кровати, перекидываю через него ногу и усаживаюсь верхом на обтянутые черными джинсами бедра.
Я не стану ему отсасывать. Ни за что…
Наблюдает за мной, убрав за голову руку.
От контакта с его пахом меня начинает потряхивать. Он не возбужден. Я и не ждала, что он возбудится от вида моей груди. Еложу, упираясь руками в его пресс.