Недолго думая, подхватываю элегантное произведение искусства и с видом надвигающегося урагана «Катрина» подбираюсь к бесстыднику наглому, с длинным языком. Шиплю, как гадюка, гнездо с потомством защищающая.
— Если ты еще раз свой поганый рот… — но не успеваю закончить ядовитую угрозу: дверь в кабинет распахивается. На пороге возникает наша делегация китайская в сопровождении Полины Анатольевны Терентьевой. Коллеги предпочли лишь перекусить, потому что через пару часов у них самолет обратно в страну азиатскую.
Немая сцена в проеме. Красноречивая пауза повисает в воздухе и слегка затягивается. А за кадром бодрое «Та-да-да-дам!». Доигрались!
Герман с Антоном моментально выпрямляются, костюмы строгие классические одергивают, на лицо улыбку сладкую натягивают, всем видом показывая, что странный спектакль лишь померещился.
Полина отмирает первой, начинает бодро чирикать, приглашает гостей занять свои места. С тачанкой появляется секретарша Грановского, мило скалясь, переманивает все внимание на себя. Предлагает холодные и горячие напитки.
А я расслабиться не могу, до сих пор всю трясет от адреналина. Как вспомню, что этот козел мой зад пытливо рассматривал. Так и хочется вцепиться клыками в шею гладко выбритую.
Возвращаюсь на свой стул, пытаюсь лицо сделать попроще, чтобы китайских бизнесменов не пугать. А этот гад Грановский совсем страх потерял, нагибается к моему уху, уверенно шепчет:
— Насть, я, конечно, тебе верю, но… — резко поворачиваюсь к нему лицом, пытаюсь взглядом размазать по столешнице.
— Даже не думай больше делать поползновений в мою сторону, понял?! Противно озоном единым с тобой дышать. Ненавижу! — грозно цежу сквозь зубы. Вместе со стулом от него отодвигаюсь.
Но замечаю, что не меньше шести пар глаз за нашей скромной беседой внимательно наблюдают. Забыли о цели своего визита, словно на двух поссорившихся макак в зоопарке глазеют. Изо всех сил стараюсь Грановскому состроить приветливое выражение лица, но выходит гримаса кривая. Да пошел он!
Появляются и другие участники заседания — серьезные, солидные мужчины. За длинный стол переговоров рассаживаются. А я незаметно силюсь одежду поправить: блузка перекрутилась, штаны сползли на бедра. Неудобно совсем, весь низ живота сдавило.
Исподлобья вижу, что зам. Грановского, удачно расположившийся напротив, постоянно своими янтарными глазищами на меня зыркает. Рассматривает с интересом в свете дня, оценивает. Не могу визуально понять его настроение: злится что ли, но почему же рожа тогда такая довольная?
Не знаю, куда деться. Чувствую себя микробом под микроскопом. Демонстративно вздергиваю подбородок, пытаюсь дать понять, что для меня его не существует. Но на эту мою глупую выходку он только косо ухмыляется.
Активно борюсь со своим испорченным настроением, стараюсь вклиниться в работу. А в мозгу мысль важная проскакивает. Что за белье сегодня надела? Нормальное? А то Грановский его видел. Хотя, о чем теперь переживать, он и «багажник» во всей красе рассмотрел, трусы уже не в почете! — От воспоминаний опять начинаю закипать и булькать, словно кастрюлька на газу. Враждебно кошусь на рядом сидящего Грановского, так и подмывает пакость какую-нибудь исподтишка сделать. Еле себя сдерживаю.
Благо, диалог с китайцами наконец-то сдвигается с мертвой точки. Мужчины деловито включаются в рабочий процесс, а я отвлекаюсь на выполнение своих прямых обязанностей. В течение следующего часа убеждаем азиатских партнеров заключить с нами долгосрочный договор на поставку российских товаров в Китай. Идем на некоторые значительные уступки, но они того стоят. На этом беседа заканчивается.
Все участники переговоров собираются на торжественный ужин по случаю подписания контракта. Уже неформально общаются друг с другом. Я же, воспользовавшись суетой, пытаюсь незаметно улизнуть из кабинета. Если что, Полина переведет Грановскому, она знает язык.
У меня трудовой день давно закончился, — оправдываю свой наглый побег, — на часах половина восьмого. Да и не готова я сейчас в неофициальной обстановке находиться с этими двумя баранами. Если опять доведут, могу выкинуть какой-нибудь финт с ушами, тем самым навредив авторитету фирмы. В общем, это мой благородный жест во имя спасения престижа компании.
Тихо протискиваюсь за дверь и практически бегом вылетаю из приемной секретаря, которая провожает меня изумленным взглядом. Ехать на лифте нельзя, на нем сейчас вся «шлеп-компания» отправится.