Я бы упала спиной на стол, если бы Бурый меня к своей груди твёрдойой не прижал.
— Снился, — тихо говорю я.
Слышу, как он хмыкает довольно. У меня состояние такое, будто я пару бокалов шампанского выпила. Голова немного кружится, в руках и ногах слабость. Поднимаю голову к Бурому. Его глаза почти чёрные стали. И я решаюсь на очередную глупость.
— Поцелуешь? — тихо спрашиваю я.
Глава 19
Он смотрит в мои глаза слишком долго.
Я уже тысячу раз пожалела, что спросила. Он же говорил, что не целуется в губы.
Зачем напрашиваюсь? Потому что эйфорию испытываю от первого оргазма, полученного от ласк мужчины.
Удивительно то, что мне совсем не стыдно. Почему? Сложно ответить на этот вопрос однозначно.
Во-первых, я хоть и невинна, но мне всё же двадцать один. Я прислушиваюсь к желаниям своего тела. В этот момент оно тянется к Бурому. Почему я должна отказывать себе в удовольствии?
Во-вторых, Бурый — очень привлекательный мужчина. Глупо отрицать очевидное. Меня к нему тянет. Бандит? Так лично мне он пока только добро делает.
От отморозков в парке спас? Спас. На работу принял, чтобы могла с долгами рассчитаться? Принял. Когда сознание потеряла не бросил? Не бросил. Помог. Из холодильной камеры спас? Спас. Согрел, чтобы не заболела? Согрел. С Ваней и Женей разобрался? Разобрался. Мой долг у другого бандита выкупил? Выкупил.
А то, что своей игрушкой считает… Что ж, кто знает, что с нами случится через время?
Все эти мысли из головы вылетают, стоит Бурому к моему лицу склониться. Он обхватывает мой подбородок двумя пальцами, заставляет себе в глаза смотреть.
— Зачем? — тихо спрашивает он.
— Не распробовала, — честно отвечаю я.
В ту же секунду он подаётся вперёд. Его губы мои сминают в жёстком поцелуе. Ни о какой нежности речи не идёт. Он показывает мне, кто хозяин. Кто тут альфа.
Я осторожно поднимаю руки и обнимаю его за талию, ладони на могучую спину кладу. Приоткрываю рот, чтобы попытаться вдох сделать, и он тут же языком врывается. Чувствую лёгкий привкус кофе.
Меня его страстью с головой накрывает. Отвечаю на его поцелуй, своим языком его касаюсь, сплетаюсь. Слышу довольное рычание.
Бурый меня в объятиях сжимает так, что дышать становится невозможно. Голова немного кружится от нехватки кислорода. Кровь по венам диким потоком несётся. Внизу живота снова воронка закручивается.
Бурый резко отрывается от моих губ, из объятий выпускает, на повреждённые рёбра ладонь кладёт, поглаживает. Я жадно глотаю воздух.
— Не больно? — спрашивает он.
Я мотаю головой. Вру. Эйфория отступает. Боль начинаю чувствовать. Бурый недовольно хмурится. Отходит от меня, достаёт из стола блистер, протягивает мне таблетку и стакан с водой. Я без сопротивления выпиваю. Мне приятна его забота.
— Не вздумай, влюбиться, кукла, — вдруг жёстко говорит он.
— Ты зачем это говоришь?
— Предупреждаю. Не хочу, чтобы потом сопли на кулак наматывала, когда я с тобой наиграюсь, и другую найду.
— Может, сразу тогда найдёшь другую? — дерзко спрашиваю я.
Бурый снова за подбородок хватает, тянет на себя, целует быстро.
— Я тобой не наигрался.
— И долго играть собираешься?
— Будешь также красиво кончать, может, и долго. А теперь иди работать. Тебе мне долг отдавать.
— Кстати, я что хотела спросить, — тут же вспоминаю о настоящей цели своего визита.
— Если рот откроешь об аукционе…
— Ой, да я про него просто так спросила, чтобы тебя позлить.
— Чё, блять? — взрывается Бурый.
— Ну, получилось же, — пищу я, спрыгивая со стола и на ходу натягивая штаны.
— Ты охуела, кукла? Таблетку смелости глотнула?
— Это ты на меня так действуешь!
— То есть я виноват?
Я успеваю оббежать стол прежде, чем он кидается за мной. Я поднимаю ладони вверх.
— Стой! — прошу я. — Один вопрос. Не про аукцион.
— Задавай, а потом беги, пока я тебя не придушил.
— Ой, ты и такое любишь?
Снова слова вылетают из моего рта быстрее, чем я успеваю подумать. Бурый щурится. Его хищный оскал мне совершенно не нравится. Мурашки бегут по коже. Он медленно надвигается на меня, а я отступаю к двери. Может, получится убежать?
Я делаю рывок, но не успеваю. Бурый легко догоняет меня, разворачивает к себе лицом и прижимает к двери к своим огромным телом. Морщусь от боли в рёбрах. Мужчина поднимает ладонь и кладёт её мне на шею, сжимая пальцы. Дышать становится тяжело.