— Стивен Тейлор имеет прямое отношение к моему похищению, — пробормотала я так тихо, что немец недовольно цокнул.
Я прочистила горло, кашлянув, и повторила увереннее:
— Стивен Тейлор, мой отчим, занимается поставкой несовершеннолетних девочек в Африку. Причем многие из них, оказывая сопротивление, погибают. Этот документ, — положила на стол перед Лихтером ксерокопию отчета Стива, — доказывает виновность Тейлора.
Гробовая тишина.
Я решительно встала.
— Мне больше нечего добавить, — и направилась к выходу, не обращая внимания на мрачное напряжение зала, возгласы возмущенного Джесси и окликающую меня Ханну.
Мне нужен воздух. Мне жизненно необходимо уйти отсюда, снять эти неудобные ботинки на каблуках, остудить морозным ветром пылающие щеки. Все! С меня хватит! Я устала зависеть от Кавьяра. И устала бояться расправы. Пусть делает со мной, что хочет, но бегать от него я точно не буду.
Поймав такси, я запрыгнула в салон, дверца слева распахнулась, и рядом плюхнулась Ханна. То, что она была растерянна, это мягко сказано. Перекошенное ужасом лицо мамы заставило меня содрогнуться. По глазам Ханны стало ясно, что она пришла к определенным выводам, и они мало ее радовали.
— Ты любишь его? — прозвучало риторически, но меня подбросило на сиденье.
— Мама…
Не хватало слов, чтобы объяснить ситуацию. Все казалось пустым, безнадежным, неправильным.
— Не понимаю, — пробормотала она, качая головой, и отвернулась. — Не понимаю.
Да мне самой ни черта не было понятно, но я знала одно — повстречайся с Кавьяром когда-нибудь еще, мне не хватит сил его отвергнуть. Парадоксально, конечно. Я так стремилась уничтожить грека, что в итоге начала защищать.
— Уверена, психотерапевт сможет объяснить твое искаженное восприятие этого человека, — вдруг сказала Ханна, по-прежнему глядя в окно. — Вероятно, это последствия продолжительного стресса и…
— Мама, — положила я ладонь поверх теплой руки Ханны, прерывая ее реплику, — не надо. Позволь мне самой решать, как поступать. Поверь, я выкарабкаюсь из этого.
Мама одарила меня тяжелым печальным взглядом и протянула водителю купюру, рассчитываясь за поездку. И снова мне почудилось, что за нами следят. Встав у парадной двери, я опасливо оглянулась. Ханна догнала меня и спокойно вошла в здание. Я еще немного потопталась на месте и тоже последовала за ней.
Лифт поднял нас на восьмой этаж. В коридоре стояла тишина, и мягкое освещение придавало этому месту уюта. Приятный запах мужского парфюма ударил в ноздри. Ханна повернула ключ в замке и скрылась в квартире. Что-то было не так. Меня вдруг затрясло.
— Мама! — выкрикнула я, рванув вслед за Ханной, потому как вмиг сообразила, почему этот запах мне показался знакомым. — Мама!
Щелчок у правого виска, и мое тело парализовало от ужаса.
Я не видела его, но чувствовала эту мощную животную силу, эту темную энергетику, эту властность и… ненависть. Совершенно очевидно — он ненавидел меня, решив, что я выдала его.
— Привет, малышка, — прозвучал хрипловатый баритон.
Я закрыла глаза, чтобы справиться с эмоциями, захлестнувшими меня настолько неожиданно, что ноги подкосились, но все же устояла на месте и даже не отшатнулась от холодного оружия, прижатого к моей голове. Ханна сидела на диване и таращила на грека глаза, словно не верила, что он осмелился сюда явиться. За ее спиной стоял Хави. Пистолета в его руках я не заметила.
— Что-то ты долго, — выдала я тихо, даже не скрывая своего страха, и осторожно повернулась к греку.
Во рту пересохло. Клио немного похудел, постригся и… стал выглядеть иначе. Странно, но ожидаемой ненависти в его темных глазах не было. Только боль.
Боль? Мне не показалось?
— Нужно было понаблюдать за тобой издалека, — улыбка Кавьяра вогнала меня в ступор, а сердце ушло в пятки.
Он медленно скользил взглядом по моему лицу, как будто ощупывая. Придирчивый и пристальный взгляд. Но пистолет так и не опустил. Теперь сталь упиралась мне в лоб.
— Ты похорошела.
— Ты тоже.
Молчание. Глубокий вздох.
— Зачем ты нарушила пункт? Понимаешь ведь, чем это закончится. Я не могу поступить иначе, Летти.
Черт, оказывается, я и от этого имени уже отвыкла из его уст.