— Идем, — бармен поволок меня к запасному выходу.
На улице уже совсем стемнело, и компании пьяных малолеток шатались по переулку, пиная пустые бутылки и прочий мусор. Мы с Джоном встали у стены бара, где нас никто не мог увидеть. Жалкий свет одной маленькой лампочки, висящей над дверью, почти не приносил никакой пользы. Я нервно пошарила по карманам и, отыскав скомканную пачку сигарет, наконец закурила. Паршивая привычка, и я знала это, но порой мне становилось значительно легче от проникающего в кровь никотина.
— Как у тебя ума хватило пререкаться с Кавьяром? — запыхтел Джон, озираясь по сторонам, словно параноик.
— Да что такое, а? — возмутилась я. — Он что, пуп Земли? Жлоб какой-то доморощенный…
— Тш-ш… — выпучил глаза бармен, и я буквально вспыхнула, покрываясь красными пятнами.
— Не затыкай мне рот! Идиот из Греции буквально оскорбил меня, а ты ведешь себя так, будто вокруг него вертится планета!
— Так и есть, дура ты упрямая, — перебил Джон и, нетерпеливо вздохнув, добавил горячим шепотом. — Это сам Клио Кавьяр. Неужто ты ни разу о нем не слышала? Газеты не читаешь, что ли?
На миг в памяти всплыла крохотная картинка: физиономия грека на первой полосе… Но нет, воспоминание вновь ускользнуло, и я непонимающе уставилась на Джона.
— Боже, Лена…
«Ой-ей, плохой знак: он назвал меня по имени».
— Это же Аль Капоне нашего времени. С ума что ли сошла? О нем разве что глухой не знает.
— Черт, — наконец, дошло до меня. — А я-то думаю, что его лицо мне знакомо… Хм… Мафиози, значит. Круто. А в чем подвох?
Бармен прилип ко мне почти вплотную и забормотал на самое ухо.
— Полегче с ним. Хотя я подозреваю, что тебе уже не отделаться. Этот извращенец покупает себе девушек и увозит с собой. Они никогда не возвращаются. Что с ними происходит, одному Богу известно. Но раз Кавьяр появился в этом месте, значит, очередная жертва наскучила.
— Ты же сказал, покупает. У меня хозяина нет, поэтому я попросту не продаюсь.
Джон покачал головой и посмотрел на меня так, словно я была безмозглой курицей.
— Зачем покупать, если он нашел подходящий экземпляр?
Я поняла. В один миг все стало ясно. Ведь грек сказал, что отыскал то, что хотел.
— Во-о-от, смекаешь? — кивнул бармен, приметив мое сменившееся выражение лица, и отошел назад.
— Короче, если ты пытался меня запугать, не вышло! — немного растерянно усмехнулась я, последнее слово произнеся едва ли не по слогам. — Извини, приятель, но я замерзла.
И правда было холодно. Октябрь переваливал во вторую декаду, и ночной морозный воздух уже ощутимо пощипывал кожу. Я обхватила себя руками — куртка осталась в баре — и, выдохнув белые клубы пара, пробормотала:
— Еще заболеть не хватало, — и пошла к двери.
— Береги себя, — бросил мне вдогонку приятель.
Но это у меня всегда плохо получалось и, как только я оказалась в помещении, рядом вырос странный верзила в черном костюме и, ухватив меня за локоть, поволок уже к парадному выходу. Оглядываясь и вырываясь, я успела заметить Джона, который с сочувствием покачал головой.
— Вызови полицию! — заорала я, едва ворочая от ужаса языком. Я вытаращилась на приятеля. — Джон! Помоги!
Верзила встряхнул меня с завидной силой и вновь упрямо потащил к двери. Самое обидное и ужасное, что все отводили от нас взгляды. Никто не пытался помочь.
— Моя сумка и куртка! — предприняла я последнюю попытку, обращаясь к своему похитителю.
— Их сожгут, — отчеканил верзила, и мне стало по-настоящему страшно.
На мои хрупкие плечи грозилась вот-вот навалиться паника, от которой ничего путного выйти не могло, ведь когда человек осознает опасность не столько на физическом уровне, сколько на психологическом, то эта ситуация становится крайне безвыходной.
Вытолкав из бара, мужик с огромными ручищами, словно нагадившего котенка, спустил меня с лестницы. Однако, когда я начала падать, он не позволил мне приземлиться и свернуть себе шею — удержал на месте. У самого крыльца, перед всем честным народом, то есть перед большим количеством свидетелей, меня запихнули в черную машину с тонированными стеклами и захлопнули дверцу. Я нервно уселась на сиденье и, лихорадочно обтянув задравшуюся кофточку, повернула голову вправо.