Ну а если кто-то все-таки попытается меня достать — я что, пятилетнее дитя? И дитя может сопротивляться, вон — даже за ногу укусить. А уж дракон-полукровка, так и подавно может дать отпор. Я ведь быстрее и сильнее любого из людей, мои раны заживают за считанные минуты. Убить меня — задача настолько сложная, что для этого надо очень, очень постараться. Так что если буду соблюдать элементарные правила безопасности — со мной ничего не случится.
Остается только купец с его дочкой, так и он совсем не дурак, и вряд ли устроит войну.
Мори? Ну что — Мори…поживем, увидим. Я против нее ничего не имею. Пусть приходит, поговорим. Она совсем не дура. Вот только помыкать собой я не позволю — никогда и никому. Не тот характер. Хех…если только Аньке! Но эта мелкая бесовка вызывает у меня неконтролируемые приступы мимимишности — ну не могу я пройти мимо нее, не погладив по голове! Это как с кошкой, которая при виде тебя потягивается и подставляет живот — чтобы погладили и почесали. Интересно, кто вырастет из этой чертовки? Энергии у нее на десятерых.
Магазины и лавки здесь открывают тогда, когда удобно хозяевам. И закрывают их абсолютно непредсказуемо. Устал работать, закрыл лавку, и пошел в трактир пить пиво. Всех денег не заработаешь! Жить-то тоже надо!
Я это давно заметил. Графиков работы никаких, денег срубил — и отправился отдыхать. Эдакий латиноамериканский менталитет. «Маньяна!» — то бишь «завтра!», что означает: «Может будет, может нет, но не сейчас».
Когда подходили к лавке, сразу заметил группу людей, стоявших возле входа, чуть поодаль, метрах в десяти. Хорошо одетые, но не похожие на господ, они поглядывали на дверь лавки, и когда мы с Мариной и Анька подошли и начали открывать замки, замолчали и проводили нас долгим, оценивающим взглядом. Судя по всему, смотрели они на Марину, которая то ли на самом деле, то ли демонстративно, но совершенно не замечала их взглядов.
— Готовься! — сказал я ей, когда мы зашли в лавку — Сейчас начнется. Видела у входа толпу? Это клиенты.
— По одному будем пускать? — деловито осведомилась она.
Я задумался, потом медленно помотал головой:
— Нет. Этих можно пустить всех сразу. Места хватит, и вряд ли они схватят клинок и убегут. Тем более что все клинки на запорах.
Да, я решил изменить систему безопасности — каждый клинок, висящий на стене, теперь запирался на замок, и чтобы снять меч или кинжал, нужно вначале разомкнуть запор. Посмотрим, удобно это для работы, или нет. Время покажет. Если неудобно — потом придумаю что-то еще.
Аньку с книжками упрятали в комнату отдыха — пусть там сидит. После вчерашнего «развлечения» я не рискнул оставить ее дома. Эта девица просто граната, не знаешь, где и как она взорвется следующий раз. Пусть под надзором будет. Кстати, Анька была совершенно счастлива, что ее забирают на «мамину работу». Одной-то скучно!
Первым вошел мужчина лет пятидесяти — грузный, холеный, с застывшей на лице маской надменности и презрения. Вошел, по-хозяйски огляделся, поморщился:
— Воняет! Вы что, не могли хотя бы душистой водой побрызгать? Порядочным людям и войти сюда противно!
Марина промолчала, я тоже не сказал ни слова. Аньки не было — заперта в «клетке», так что ответить ему было некому.
— А что, вас не научили приветствовать важных гостей? — продолжил «наезд» посетитель — Где поклон? Где уважение?
Марина улыбнулась лучезарной улыбкой, поднимаясь со стула, и вежливо сказала:
— А разве воспитанный мужчина не должен входя в комнату приветствовать женщину первым?
Грубиян покраснел, поджал губы, но ничего не сказал. Его взгляд впился в лицо Марины, и было видно, что его уверенность в себе дала трещину. Ну да, как-то стремно наезжать на такую красотку. Ладно бы какая-то старая карга, а здесь ТАКАЯ!
— Мы получили ваше письмо и я хочу посмотреть, что за товар вы предлагаете — проворчал мужчина, никак не прокомментировав заявление Марины — Что такое можно продавать за десять тысяч золотых!
— И за двадцать тысяч — улыбнулась Марина — Наш товар только для самых богатых людей, тех, кто понимает толк в оружии. Что вам показать? Кинжал, меч?
— Меч — буркнул мужчина, пожирая глазами Марину, вышедшую из-за прилавка, и в его взгляде было столько неприкрытой похоти, что я снова выругал себя — на кой черт я ТАК ее апгрейдил?! Ох, наживу неприятностей из-за своей глупости! Но теперь уже поздно. Что будет, то и будет.