В общем, всю ночь я не спал, к рассвету был готов утопиться или броситься в водопад. И у меня имелось два ряда зубов. Не нормальных зубов, а так… острые белые кончики повылезли, и торчат из десен, как грибы из навоза. Так-то я их не вижу, но чувствую, когда провожу кончиком языка по деснам. Что интересно, нижние зубы вылезли больше, чем верхние. Именно так и началось это самое прорезание — вначале полезли нижние, потом верхние. Не знаю, нормально это, или нет… но у меня вот так.
Вылез из сумы с трудом — заклинился. Пришлось свалиться набок, и уже потом выбираться. Глянул на ноги — никаких тебе перевязочек, пухлости, тощие мальчишеские ножонки. Даже слишком тощие. Похоже, что мне не хватает еды. Организм бурно, просто-таки феноменально быстро растет, и если я не предприму какие-то шаги… не найду пищу… В общем, одним молоком я не обойдусь.
И еще — организм перестраивает не только мышцы и кости. Что-то происходит с внутренними органами, я это чувствую. Живот болит, сердце стучит, что-то булькает… подозрительная деятельность! Эхх… похоже, что долго я в этом прекрасном новом мире не проживу. Как там называется болезнь, когда человек за считанные годы становится стариком? Не помню. Но похоже, что это она.
Пошел к углу дома, как можно тщательнее сделал метку. Прикинул… два сантиметра за ночь! Ну ни фига себе! Бог, или черт — да все равно кто — вы чего там у себя, офигели?! На кой было перетаскивать меня в чужое тело, чтобы за считанные месяцы и годы превратить в старика?!
Осматриваю руки, ноги, ощупываюсь. Сейчас мне уже года полтора, где-то так. Может даже побольше. И ужасно хочется есть! Это теперь мое нормальное состояние. Ну что же. пополз к козам. Благо что они далеко не уходят. Может понимают, что только с моей помощью могут избавиться от молока? По прикидкам, в одна коза теперь дает литра два на день Младенцу это нормально, а вот отморозку полутора лет от роду… нет, братцы, я так вылечу из этого тела раньше, чем предполагал. С учетом того, что мой организм растет со скоростью бамбука. Мне мясо нужно! Без мяса никаких мышц. Значит, мясо нужно найти. Вернее — белок. Кусать теперь я могу, хоть и с трудом. И жевать.
Ну что же… пойду на поиски съестного. Правда абсолютно не представляю, что это может быть! Муравьи? Ящерицы? Гусеницы? (фффуу!) Кузнечиков наловить? А что — праведники питались акридами, когда сидели по своим норам, добиваясь просветления. Вот только не представляю, как я буду есть зеленого кузнечика, откусывая ему голову и посасывая лапку (вкусно! Просветляюсь!). У меня ведь даже огня нет!
Стоп… кстати, насчет огня… я ведь в сумах видел что-то такое, что очень было похоже на кресало. Что такое кресало? А просто что-то вроде напильника, закаленная стальная пластинка с засечками по краю. Бьешь ей по куску кремня — летят искры. Вот и все. Взять мох, взять кресало, и понеслось! Я Прометей! Потом займусь. Вначале нужно найти, чего поджарить. Зачем напрасно жечь топливо…
Вперед, на поиски мелких гадов, до которых смогу добраться! Надеюсь, мне повезет.
— Нет!
— Ну, папа!
— Нет! Запрещаю!
— Папа, я тут с тоски сдохну! Я хочу летать!
— Нет.
— Папа… позволь, я возьму ответственность на себя. Я буду за ней следить. Я не дам ей улететь туда, куда не нужно.
— Нет!
— Почему?
— Так надо.
— Что надо?
— То, что надо! Молчите! И больше ни слова о полетах! Сидите дома! Когда разрешу, тогда и полетите!
— Тогда я полечу сама!
— Не полетишь…
— Ай! Папа! Как ты можешь!
— Могу. И еще не то могу!
— Запретить трансформацию, это… это… я не знаю, как назвать! Ты жестокий, как человек!
— Да. Я тоже человек. И вы — люди. Мы все — люди. Только одни — драконы, другие — нет.
— Ох! Пап, меня-то за что?!
— А за компанию! Знаю я вас, она тебя уговорит, подобьет на пакость. Например — сядет тебе на шею, и ты ее понесешь. Хитрость и бессовестность ее не имеет пределов.
— Эдель, ты несправедлив к нашим детям. Это насилие не пройдет даром для их душ.
— Да! Не пройдет, папочка! Я вырасту жестокой, злой, ущербной драконицей! И меня никто не полюбит!
— Опыт показывает, что чем ни злее и пакостнее драконица, тем ее больше любят. Не так ли, милая? Хе хе…
— Ты на что намекаешь, Эдель? Фу, как нехорошо! Да еще и при детях!
— Ты такая же была. И Айя вся в тебя! Ты передала ей все, что могла — строптивость…