Я накинул на наследника сухой варркановский плащ, а сам присел рядом.
Холод не страшен мне. Я варркан. И организм знает, что делать. Чтобы забыть о холоде. Чтобы не вспоминать о горячем огне. И чтобы не слушать тихие всхлипывания наследника.
Вздыхай, не вздыхай, но ясно одно. Оливер не так уж и крут. Всего несколько неприятных часов в холодной воде и сила воли покинула его. А что будет впереди? Обуза. Если я не приведу его в порядок, то мне придется не сладко.
Я положил ладонь на лоб Оливера. Он вздрогнул, но ничего не сказал.
— Положи руку на сердце, — попросил я его. По легкому движению я понял, что он выполнил просьбу, — Хорошо. Сейчас будет немного больно. Но ты потерпи. Я делаю это ради тебя.
Не дожидаясь согласия или несогласия наследника, я резким движением откинул его голову, а второй ладонью нанес Оливеру удар чуть ниже гортани. Наследник коротко захрипел, и тело его обмякло.
Это ненадолго. Несколько минут. Пусть его душа отделится от уставшего тела. Так нужно. Я не могу колдовать над телом, в котором обитает душа. Пусть полетает. Рядышком.
Прикоснувшись кончиками пальцев к вискам временно мертвого наследника, я прикрыл глаза и доверился сознанию варркана. Пришло его время. Пусть покажет, на что способны души тех, кто скрывается в его бездонных глубинах.
Где вы, души давно умерших холдеров и магов? Придите и сделайте из этого маленького тела камень. Где вы, души воинов и великих воителей. Придите и сделайте из этого маленького тела железо. Ветер, унеси с собой его страх. Вода, смой с него неуверенность и робость. Ночь, наполни его жилы ненавистью и злобой. Но оставь чуть-чуть места для любви. Чуть-чуть. Любовь не занимает много места.
Дикий крик разорвал ночь на две половины. Ту, в которой над нами витала душа наследника, наблюдая за великим чародейством. И та, в которой лежали, вцепившись друг в друга два тела. Тело варркана, отдававшего часть себя. И тело юноши, впитывающего в себя частички знания и мощи варркана.
Я не мог иначе. Я знаю, что это против всех правил. Варркан не обязан, да и не должен ни с кем делиться своими знаниями и силой. Но если я не сделаю этого, то наследник просто умрет. Не сейчас, так через день. Не через день, так через два. Потому, что с таким телом, такими мыслями и такими знаниями в этой земле не выжить.
Когда Оливер очнулся, я занимался вполне уважаемым занятием. Ловил выпущенные нелюдями камни и отправлял их обратно. Причем точность и кучность с моей стороны была гораздо лучшей, нежели у моего противника. Практически каждый булыжник достигал своей цели, и с берега то и дело раздавались вопли боли и негодования. Простым камнем нелюдь не убьешь, но нервы потрепать можно.
— Что со мной? — Оливер приподнял голову, морщась от боли. Последствия варркановского проникновения.
— По голове попало, — соврал я, направляя плот на самую середину реки. В этом месте она как раз расширялась достаточно, чтобы спокойно, не заботясь о сопровождающих, отвлечься от града камней.
— По голове…, - наследник сжал виски, — Как-то странно все. Необычно.
Будет странно, если в голову забили черт знает что. Но до поры до времени знания скрыты. Если я все рассчитал правильно, то они раскроются в полной мере только в минуты опасности. А пока только повышение общих жизненных показателей.
— Жарко, — Оливер скинул мой плащ и вытер со лба пот. Первые признаки нового воспитания. Даже утренний сырой туман не берет, — Послушай, варркан. Мне снилось, что я умер. И ты, варркан, для того, чтобы спасти меня, отобрал на время душу.
— Тьфу ты, — плюнул я. Сам виноват. Забыл убрать остаточные воспоминания. Запомнил стервец таинство колдовское. Что он еще помнит? — Мой юный друг, когда меня последний раз кирпичом по голове оприходовали, мне тоже кошмары снились. Так что выбрось все из головы, и займись делом. Мы уже почти прибыли на место. Где твое оружие? Да выкинь ты мешок свой. Не о еде надо думать. Пожрать всегда найдем. Нет, не вешай его на пояс. Если хочешь быстро воспользоваться мечом, всегда носи его за спиной. Вот так. И руки свободны, и по ногам не стучит.
Оливер послушно делал то, что я говорил. Прикрепил серебряную шпагу отца за плечи, выкинул в воду котомку с остатками еды, подтянул потуже ремни.
— Так? — наследник переминался с ноги на ногу и вопросительно поглядывал на меня.
— Попрыгай.
Оливер попрыгал. Ничего не болталось, ничего не звенело, ничего не грозило отвалиться. Теперь небольшой экзамен.
— Ну-ка, дружок, посмотрим, что ты умеешь?
Выпущенную с двух метров молнию способен остановить не каждый. И уж совсем тяжело парировать это заклинание, находясь в полусонном состоянии.
Но Оливер сделал это. И не только это.
Он, с совершенно удивленным лицом, сам не осознавая, что творит, остановил голубую стрелу, намотал ее на руку и, раскрутив, выпустил ее обратно, в меня.
— Хм, — сказал я, отклонив разряд в сторону, — Неплохо. Совсем неплохо.
— Я? — наследник смотрел на свои руки, — Но меня не учили этому. Я не мог этого сделать. Варркан, что со мной?
— Учили, не учили, не важно, — заложенные мной знания отвечали моим же требованиям, — Это все от булыжника, что в голову попал. Сдвинулось у тебя там все. Вот и научился. Такое бывает.
Оливер не поверил. Он пристально посмотрел на меня, хотел что-то спросить, но передумал. Если не дурак, то и дальше ни о чем не станет спрашивать.
Я отвернулся от наследника, оставляя его наедине со своими вопросами, подошел к самому краю плота и посмотрел в ту сторону, откуда, по моим прикидкам, должен был появиться замок. Тот самый замок, в котором скрывается Император.
Утренний туман не растаял, но местное солнце уже выпускало из-за гор свои щупальца, чтобы разогнать сырую предвестницу дня. Еще немного, и наступит день. Солнечный день. Судный день.
Рядом, чуть позади, встал Оливер.
— Спасибо, варркан, — говорил он тихо, едва слышно, — Я знаю, что ты что-то сделал для меня. Что-то, о чем я еще не знаю. И камень здесь ни при чем. И я хочу, варркан, открыть тебе мою маленькую тайну. Я хотел это сделать после того, как мы уничтожим Императора, но…
— Замок! — прервал я наследника. Мне его маленькие тайны по большому и звонкому бубну. Я в этом мире только гость. На некоторое время. И тайны королевских особ мне не нужны. Потом передумает, пожалеет и откроет сезон охоты на старого варркана. Зачем? Тайна она на то и тайна, чтобы ей оставаться.
Лучи светила прорвались сквозь горную защиту, копьями вонзаясь в туман, прогоняя его последние, разрозненные отряды. И из позорного бегства утреней хозяйки вставали, словно сказочные герои, высокие башни величественного замка. Еще далекого, но отчетливо различимого.
— Вот он. Взгляни, мой друг, и запомни это утро и это место. Когда-нибудь, через сотни лет твои потомки поставят на берегу мраморную плиту и напишут на ней: — «Здесь был Оливер сын Луиза, который приобрел силу после удара по голове камнем». Красота!
Оливер, прерванный на полуслове, только вздохнул. Тяжело говорить что-то тому, кто не хочет слушать.
— Варркан, тебе не кажется подозрительным, что вокруг не видно ни одного нелюдя? Посмотри, они исчезли.
Я и сам видел, что на берегу, кроме осоки, да редких деревьев нет ни одной души. Ни живой, ни, что более странно, мертвой. Повымирали что ли все? Только куда дальше вымирать?
— Разберемся, — пообещал я, — Сойдем на берег и разберемся.
Плот, шурша, пришвартовался к песчаной отмели, и мы высадились на берег. Наше появление ничем особым не ознаменовалось, если не считать, что над головами пролетело два местных воробья. Дохлых, словно их неделю гоняли по полю.
— Не нравится мне все это, — эти слова хотел сказать я сам, но Оливер меня опередил. Вот что значит отдать человеку частицу себя самого. Мыслит как я. Двигается тихо и осторожно. Опять же, как я. Если еще и драться станет также как я, то можно сказать, варркан прожил жизнь не зря.