- Сын, девочка хоть стоящая?
Ванька поглядел на меня подозрительно, проверяя, издеваюсь или нет. Потом улыбнулся:
- Нормальная. Светка Кашина. Не ябеда, не нюня. Свой человек.
- Своих в обиду давать нельзя.
Сын шмыгнул носом и благодарно сжал мою руку.
Разговор с классной дамой Ваньки - тихой и спокойной женщиной за сорок, в роговых очках и некрашеными с проседью волосами, стянутыми в тугой пучок, состоялся короткий. Особых претензий к сыну Алевтина Петровна не имела. Просто попросила меня объяснить сыну, что руки распускать - последний аргумент в споре.
Мы попрощались и, сжав теплую ладошку повеселевшего Ваньки, я вышел с ним на школьный двор.
Дошли почти до середины, миновали клумбу, где возились уже несколько ребят, видимо отрабатывающих какие-то косяки под руководством учительницы, полненькой, кругленькой и с смешной панамке. Я слушал Ванькин сбивчивый рассказ о новой онлайн-игре и его успехах в уничтожении темных эльфов. Стайка из пяти старшеклассниц весело щебетала, окружив парня на сверкающем новеньком скутере. Мое внимание привлекла одна из девчонок, что стояла чуть поодаль и не принимала участия во всеобщем заигрывании с владельцем скутера. Что-то в ней показалось мне знакомым...
Девочка словно ощутила мой взгляд, и повернула голову. Полные розовые губы приоткрылись, темные, почти черные глаза расширились, узнавая. Волосы собраны в два смешных хвостика. Я помню их рассыпанными по плечам, длинные, шелковистые. Как приятно было их сжимать в кулаке! Юбка, чуть короче, чем предписывал школьный этикет, под короткой яркой курткой - форменный пиджак с эмблемой школы. Тонкие пальцы разжались, рюкзак брякнулся на асфальт. Она нагнулась за ним, пиджак и куртка задрались, и на пояснице я успел разглядеть едва заметную красноватую полоску... След от моей плети.
Ругательство едва не сорвалось с языка. Нет! Этого не может быть. Как это возможно?! Моя игрушка... школьница...Я извращенец... грязный извращенец... Но как?! Как я мог не понять... не заметить... Идиот! Заносчивый, самоуверенный придурок! Как она попала в клуб?
Ванька тянул меня за руку, не понимая, почему отец остановился как вкопанный и не может отвести взгляда от какой-то там девчонки, пусть и старшеклассницы.
Наконец, сделал над собой усилие, отвернулся и быстрым шагом пошел к машине.
- Пап, ты чего?
Смотрел в синие, серьезные, встревоженные глаза Ваньки, а видел расширившиеся от боли зрачки, в других, темных, наполненных слезами.
- Все хорошо, сын. Поехали домой.
Этим вечером я напился. В стельку. Как не напивался уже давно. Опустошил все свои запасы. Но даже в одурманенном алкоголем мозгу не переставали крутиться картинки: исхлестанное плетью девичье тело, и ее глаза... Беспомощные, широко открытые. И эти детские хвостики. Если бы мог - вскрыл себе череп и налил туда кислоты. Вытравить это все, раз и навсегда. Но не выйдет. С этими воспоминаниями теперь жить. Да еще как-то разруливать ситуацию.
Утром было жесточайшее похмелье, усугубленное отвращением к самому себе. Включил телевизор. Как назло диктор бодро вещал о том, что очередной педофил предстал перед законом и получит по заслугам.
С Палычем мы столкнулись в лифте, он посмотрел на меня изумленно.
- Игорь? С чего это ты? Дотерпеть одного дня не мог. Или был повод?
- Был, - еле выдавил я.
- Расскажешь?
Только помотал головой.
- Ну как знаешь. Слушай, а давай-ка ты домой. Все равно в таком состоянии от тебя толку... Ну сам знаешь как от кого. Давай, давай, не спорь.
Собственно, я и не собирался.
Сто тысяч лет не ездил в метро. Люди косились на меня: кто безразлично, кто осуждающе, кто брезгливо, кто сочувственно. Мне казалось - они все знают. И вынесли уже свой приговор.
Добрался до дома, чувствуя себя так, будто меня уже раз десять расстреляли, колесовали и повесили.
Встал по ледяной душ... Очень хотелось, чтобы кто-нибудь дал мне в морду. Самому себя лупить по щекам, как истеричная девица, было глупо.
Упал на постель, постукивая зубами от холода, но специально не стал укрываться. Тупо уставился в потолок. Рассматривал матовую белую поверхность и думал, думал, думал...
Сделанного не вернешь. Хорошо, что еще была всего одна сессия. Да я ее трахал. Но она явно не была девственницей. Порол плетью. Но откуда мне было знать? Она выглядела на все двадцать. К тому же, несовершеннолеток не пускают в клуб. Я был уверен в этом. Если бы знал, никогда бы... Если бы, да кабы... во рту росли... Дьявол! Опять нахлынули воспоминания, как я вбивался в ее горло, а она всхлипывала и кашляла...
Замутило...