Волков вдруг запрокинув голову и громко расхохотался.
— Это не блат. Компания принадлежит моему отцу. Он давно говорил, что передаст ее мне, так же как ему передал его отец.
— Но твой папа выбрал Артема.
— Мы поссорились недавно. Он психанул. Но… Мне действительно надо будет с ним поговорить.
— А из-за чего вы поссорились? Если это не секрет.
— Ммм… Из-за моего поведения.
От его ответа у меня округлились глаза и брови поднялись куда-то на лоб.
— Из-за плохо поведения?
— Угу.
— Тебе 5 лет что ли, чтобы плохо себя вести?
Волков ухмыльнулся.
— О. Поверь, я могу очень плохо себя вести, — он слегка прикусил губу, а потом подмигнул.
А у меня щеки опалило жаром. Но не успела ничего ему ответить. В этот момент у меня зазвонил телефон.
— Да, мамуль.
— Алиса, когда ты приедешь? Врачи сказали, что вертолет уже прилетел. Надюше скоро лекарство будут вводить, чтобы она спала во время перелета.
— Хорошо. Не волнуйся, мам. Я сейчас буду.
Сбросила вызов, нервным движением встала из-за стола, но Волков вдруг схватил меня за руку.
— Доешь.
Удивлённо взглянула на тарелки, которые остались стоять почти не тронутыми.
— Ты целый день ничего не ела. В Москве тоже не скоро получится покушать.
Села за стол, принимая его правоту.
— Молодой человек, — обратился Стас к официанту. — Повторите заказ, но теперь на одного человека. И с собой заверните, — официант склонил голову, принимая пожеланиям гостя. А я с недоумением взглянула на Стаса. — Твоя мама не ела целый день, — тихо проговорил, глядя к себе в тарелку.
А у меня сердце защемило от его заботы. Он помогает моей сестрёнке, позаботился о маме…
Наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Спасибо, — прошептала, стараясь не показать, насколько смутил меня собственный порыв.
Но… В глазах подступили слезы. Захотелось обнять его крепко — крепко…
Потому что о нас давно никто не заботился. Всегда я думала о семье. Я старалась быть мужественной. Мама тоже не сдавалась, но иногда… У нее сдавали нервы. Я часто видела отчаяние в ее глазах.
И не виню ее за это. Это страшно когда собственный ребенок тяжело болен.
А мама держалась. Заботилась о нас. Даже на автошколу помогла мне деньги собрать. Совершенно не задумываясь, о том, что на двух работах будет тяжело.
Со Стасом больше мы не разговаривали. Быстро поели, и когда допивали кофе, принесли ужин для мамы.
Думала, что от ресторана мы пойдем пешком, но Волков сказал, что не будет тут бросать автомобиль.
— А… Если ты летишь с нами, кто заберёт твою машину от больницы? Ой. У тебя ведь и вещей с собой нет.
— Куплю, — отмахнулся, заворачивая к больнице. — А машину отгонят.
— Надо было за вещами на моей машине ехать, — задумчиво пробормотала, раздумывая не влетит ли мне, если авто все это время будет стоять на больничной парковке.
— Оставь ключи здесь. Мой человек их отгонит твою машину.
— Какой ещё человек? — не очень-то хотелось отдавать ключи неизвестно кому.
— Исаев отгонит.
— Кто это? — нахмурилась, пытаясь понять, о ком он говорит.
— Тимур. Не волнуйся, твоя… Машина будет в целости и сохранности. Идем. Нас ждут.
Кивнула и достала ключи от моего Жигуленка. Стас спрятал их бардачок. Потом вытащил из багажника наши с мамой сумки и, взяв меня за руку, повел в больницу.
А мне вдруг так страшно стало. Не хочу думать, что будет с Надей, если в Москве ей не помогут. Не буду думать, что тогда будет с мамой…
Все получится. Должно получиться.
Когда мы вошли в больницу, я ещё раз позвонила маме. Она рассказала, как добраться до Надиной палаты.
Маму мы нашли в холле. Она сидела в кресле, крепко обхватив себя руками за плечи, глядя невидящим взглядом в стену.
— Мамуль!
Она как-то нервно дернулась, растерянно оглянулась, пока не увидела нас.
— Ох, Алиса, — мама резко поднялась и сжала меня в крепких объятиях.
Обняла ее в ответ, делая вид, что не заметила ее покрасневших глаз.
Мама отстранилась, и перевела взгляд на Стаса. Нервно ему улыбнулась и кивнула.
— Здравствуйте, Станислав.
— Мам, мы тебе ужин принесли, — проговорила, подавая ей пакет.
— Ой. Не надо. Мне крошка в горло не лезет.
— Мам, поешь, пожалуйста.
Она не охотно, но согласилась. И пока ела, рассказала нам, что тут происходило.
Но в принципе, я ничего нового не узнала. Ведь то, что местные врачи с нами не летят, мне рассказал Артем.
Когда мама почти доела «второе» к нам подошёл врач. Он принес документы, результаты анализов, выписки, а потом проводил на крышу. Где уже стоял оранжевый вертолет с красной полоской.
Вертолет, который отвезёт нас в Москву.
Глава 21
Весь перелет я смотрела на Надю. Любовалась ее маленьким, нежным личиком. Сейчас она была спокойной, умиротворённой, и я очень надеюсь, что пока мы тут сходим с ума от страха, она видит прекрасные сны.
Сейчас, когда мы были высоко в небе, мне хотелось верить, что так я стала ближе к тем, кто решает судьбу Нади.
Я знаю, что вера… Она не в конкретном месте. Она в нас самих.
Но мне так хочется надеяться, что вот тут, в небе, высоко над землёй, меня точно услышат. И подарят моей сестрёнке возможность быть счастливой. Возможность быть… Живой.
Моей руки коснулись мужские пальцы, и я схватила руку Волкова, как спасательный круг. Он крепче сжал мою руку.
Повернула голову и встретилась с серьезным, уверенным и спокойным взглядом парня. Он словно глазами хотел сказать, что все будет хорошо. Что Надя справится. Вылечится. Медленно моргнула без слов благодаря его за поддержку.
Но руку так и не отпустила.
А он и не настаивал.
Так мы и летели до самой клиники, крепко держась за руки.
Когда вертолет приземлился, мы увидели целую бригаду медиков. Стоило каталке оказаться на земле, как возле спящей Надюши сразу оказались врачи. А потом ее увезли.
— Сейчас Надю осмотрят. Потом врачи проведут консилиум, — объяснял нам медбрат, пока провожал в зал ожидания. — Если надо сделают дополнительные обследования.
Мы кивали и внимательно ловили каждое его слово. И когда оказали в просторном помещении с креслами, автоматами с напитками и перекусом, он сказал, что скоро подойдёт и ушел.
Мы разместились на удобных диванах. Мне захотелось скинуть обувь, поставить ноги на диван и уткнуться в колени головой.
Волков взял меня за руку, переплел наши пальцы. И у меня сердце затопило от нежности к этому парню.
Но я даже взгляд не решилась на него поднять.
— Станислав, — тихо обратилась к нему мама. — Спасибо вам огромное за поддержку. За заботу.
— Не стоит меня благодарить, — тихо заговорил Волков, все также крепко сжимая мою руку.
Мне надо сказать маме правду. Она должна знать…
Сделала глубокий и решилась.
— Мам, Стас согласился финансово нам помочь, — говорю тихо, чувствуя, как какая-то странная горечь заполняет душу. Опустила взгляд в пол и едва слышно прошептала. — Он оплачивает лечение.
Мама ахнула.
А я так и не смогла поднять на нее взгляд. Мне вдруг стало стыдно. Неловко.
Выпустила руку парня и встала с дивана. Отошла к окну, и обхватила себя руками за плечи.
Надо было с мамой один на один это обговорить. Тогда бы я смогла заверить ее, что о финансах она может не переживать. Сказала бы ей, что все оплачено.
Но при Стасе не могу. Язык не поворачивается.
Слышу как мама тихо, всхлипывает и благодарит Волкова за помощь. За деньги, которые он даёт на лечение Нади.
А у меня душа рвется на части. И я понять не могу почему.
Словно не так все должно быть.
Мы чужие друг другу люди. Я ему никто. А Надю он вообще не знает.
Но помочь согласился сразу. Без лишних вопросов, без уговоров и торга.
Просто согласился.
Я всегда всего добивалась сама. Я настраивала, что деньгу смогу достать. Любым путем. Мы с мамой обе работали и откладывали каждую свободную копейку на лечение. Но мы не успели собрать.