— Может это и хорошо, что долго, — пробормотала, глядя на дверь, куда увезли Надю. — Операция сложная, нам ведь это давно сказали. И если долго, значит они продолжают ее делать. Не бросили. Не сказали, что лечение невозможно.
Про другой, страшный, вариант я не стала говорить. Даже думать не хочу, о том, что кто-то выйдет и скажет, что Надя не перенесла операцию. Организм не справился.
Нет. Этого не будет.
Поэтому мы продолжаем ждать и внимательно следить за дверью, даже когда стало совсем светло.
Жизнь в больнице текла своим чередом. У врачей произошла пересменка, у некоторых пациентов взяли анализы, кого-то повели на утренние процедуры, потом был обход…
А мы так и продолжали сидеть и ждать новостей.
— Почему к нам никто не выходит? — нервно пробормотала мама. — Могли бы хоть что-то сказать. Хоть что-то сообщить.
Она прикусила губу, покачала головой, и по ее щекам опять потекли слезы.
— Мам, пожалуйста, не плачь. Не надо.
— Мне так страшно, Алис.
— Знаю, мамуль. Мне тоже. Очень страшно. Но мы должны верить, что все будет хорошо. Надя у нас сильная. Она справится.
Мама кивнула, но я вижу, что мои слова ее не успокоили.
Никакие слова поддержки не помогут, пока лично врач не скажет, что все прошло хорошо.
Поэтому нам остается только ждать…
И мы ждали.
Стас опять принес еду, заказав в одном из ресторанов.
Вначале он предложил сходить пообедать, но мама категорически отказалась, я ее понимаю и тоже отказалась.
Просто не представляю, как можно сейчас отойти от двери, которую мы гипнотизировали уже много часов.
Поэтому Стас сделал заказ.
Хотя мог пойти один пообедать. Прогуляться. Развеяться.
Он вообще не обязан сидеть тут с нами, но он никуда не уходил. Только забирал иногда доставку еды, ходил за кофе или водой… И все время был рядом.
Но может это не правильно? Столько часов он сидит рядом с нами. Может у него есть свои дела?
— Стас, можно тебя на минутку, — проговорила, отходя в сторону, на несколько метров, чтобы мама не слышала наш разговор, но и чтобы видеть дверь…
— Что-то случилось?
— Нет. Просто… Ты с нами столько времени сидишь. У тебя, наверное, есть свои дела…
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
— Что? Нет! — поспешно ответила. — Просто подумала…
— Не думай, Лисенок. Если бы я не хотел быть тут, рядом с тобой, я бы давно ушел.
Опустила, голову, рассматривая носки своих ботинок.
— Спасибо, — пробормотала, не поднимая головы. — Знаешь, я…
Дверь которую мы так долго гипнотизировали, распахнулась и к нам вышел Надюшин врач.
Издалека было видно, как сильно врач устал. Его лицо осунулось, слегка потемнело, появились мешки под глазами, а сами глаза покраснели.
— Что там?
— Как Надя?
— Как прошла операция?
— Как она себя чувствует?
— Мы можем ее увидеть?
Мы с мамой накинулись на бедного мужчину, не давая ему возможности даже слово вставить. Просто нервы сдали от долгих часов неизвестности.
— Давайте присядем, — устало проговорил врач.
Он потер покрасневшие глаза, и сел рядом с нами.
— Операция была долгая. Тяжёлая. Но все прошло хорошо. Пока о результате рано говорить, это будет известного только после того, как Надя отойдет от наркоза, и мы ее осмотрим.
— Спасибо, спасибо, — сдавленно пробормотала мама. — Спасибо вам огромное.
Я кивала, не в силах что-то сказать.
Неужели все закончилось? Надя справилась.
Боже. Даже не верится.
Стас взял меня за руку и крепкого ее сжал. Без слов, поддерживая, как это часто делал в последнее время.
— Что дальше? — хрипло спросила, вытирая слезы.
— Сейчас мы ждем, когда Надя проснется. Потом будем смотреть результат. И только после этого мы будем строить этапы реабилитации.
— Когда мы сможем увидеть Надю?
— Скоро ее переведут в палату. А сейчас прошу простить, меня ждут пациенты.
— Спасибо. Спасибо вам огромное, — от души забормотали мы с мамой одновременно.
Врач поднялся с кресла, и я видела, как ему тяжело даются шаги. Он вымотан, устал, и, глядя вслед удаляющемуся мужчине, подумала, что врачи это настоящие герои. Герои нашего времени, которые своими руками, знаниями и упорством способны на чудо.
Мы молчали. Каждый думал о своем.
Стас так и продолжал держать меня за руку, А я… Я думала, что когда выйдет врач, скажет, что все теперь будет хорошо, почувствую облегчение, почувствую, как на душе становится спокойнее, и свободнее.
Но этого не произошло.
Я продолжала чувствовать себя напряжённой, словно внутри кол, который не дает возможности расслабиться.
Минут через сорок дверь снова распахнулась, и мы увидели врачей, кативших каталку.
Надя…
Дыхание перехватило. Сердце пропустило дар…
На дрожащих ногам встала, взяла маму за руку и мы медленно побрели следом за медиками в палату.
Надюша…
Моя маленькая сестричка.
Почти вся ее голова перебинтована. Глаза тоже обмотаны. Тело скрывало покрывало, оставляя нам увидеть только ее нос и ротик.
— Доченька, — всхлипнула мама, хватаясь за мою руку, но не сводя взгляда с Надюши.
Я тоже не могла перестать на нее смотреть.
Сейчас она казалась ещё меньше, ещё беззащитнее.
— Все будет хорошо, — прохрипела, крепко обнимая маму, но глядя при этом на сестрёнку. — Она у нас чемпион. Такая смелая и сильная.
Мама кивнула, вытерла слезы и слабо улыбнулась.
— Вы мама? — уточнила одна из врачей, после того, как переложили Надюшу на просторную кровать.
— Да. Да это я.
— Надя будет спать ещё долго. Хочу вас предупредить, что дети тяжело отходят от наркоза. У нее может быть неадекватное поведение, дезориентация, она может вас не узнать. Ее речь будет несвязной. Все это последствия наркоза. Пожалуйста. Не пугайтесь. Так бывает у многих детей. Поэтому, пожалуйста, как только поймёте, что Надя просыпается, сразу вызывайте медиков. Вот на эту кнопку нажимайте, и мы сразу прибежим.
— Спасибо.
— Не ща что. Я буду к вам заходить периодически, проверять Надюшу. Но когда она проснется, сразу жмите на кнопку. И не пугайтесь.
Мама кивнула, врачи проверили оборудование, сделали какие-то записи в карту и удалились, сказав, что скоро придут.
— Мам, — погладила ее плечу. Она с силой отвела взгляд от Нади. — Ложись отдыхать. Ты очень устала.
— Я не смогу уснуть.
— Тогда просто полежи. Пожалуйста.
Мама замотала головой, опять впиваясь взглядом в Надю.
— Когда Надюша проснется и увидит тебя такой, она очень испугается.
Мама несколько секунд обдумывала мои слова, а потом кивнула.
— Я подожду тебя в коридоре, — шепнул Стас и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
— Только в душ вначале сходи и переоденься.
Аргумент, что Надя испугается ее вида, подействовал. Мама согласилась сходить в душ, поесть, а потом послушно легла на кровать, которая стояла напротив Надиной.
— Алис, тебе тоже отдохнуть надо, — пробормотала мама с трудом удерживая глаза закрытыми.
— Я так и сделаю. Не переживай, — поцеловала маму в щеку. — Звони мне. Хорошо? Я утром приду.
Мама кивнула, и ее глаза закрылись.
А я взяла свою сумку и вышла в коридор. Стаса увидела сразу. Он сидел в кресле возле окна, опустив голову и упершись локтями в колени.
Тихо закрыв за собой дверь палаты, я растерялась.
А куда мне идти?
Где спать?
Глава 22
Стоило отойти от двери, как Волков резко вскинул голову.
— Ты готова?
— Эм… К чему?
Стас встал с кресла, медленно приблизился ко мне и забрал сумку из моих рук.
— Идём. Тут недалеко есть гостиница. Я забронировал нам номер.
— Стой. Что?
Волков остановился, поднял высоко голову и тяжело вздохнул. Словно, просит у всевышнего помощи.
— Алис, давай не сейчас, — он сказал это таким уставшим голосом, что у меня совесть кольнула.