— Когда хочешь от чего-то забыться, готов зацепиться за любую возможность. А мне очень сейчас это нужно. Просто до безумия. Забыться хоть ненамного. Рядом с тобой я это чувствую. Чувствую, что могу это сделать. Вернее… это ты можешь мне в этом помочь. Как раз потому, что ты действительно другая. Я должен это ощущать и хочу. Очень сильно хочу. Ты ведь мне в этом поможешь?
Кажется, я уже начал бредить, поскольку на самом деле не желал больше ни о чём думать или чувствовать что-то ещё. Хотелось уже не просто прикасаться к Юльке, а именно тонуть с головой в этих ощущениях, в её физической близости, в её запахе и в касаниях её рук. И не только рук. В ней во всей. В её теле…
Может поэтому и не видел больше смысла себя контролировать, придвигаясь к ней ещё ближе, практически уже наговаривая свои хотелки прямо ей в губы. Погружаясь пальцами более жадным захватом в её волосы на затылке.
— Сделай это… Пожалуйста… Поцелуй меня. Сделай это снова. Чтобы я чувствовал только тебя. Только тебя одну…
Как бы странно это не звучало и не выглядело со стороны, но мне никогда не были свойственны чувства нежности и романтических позывов. Если когда-то с Вероникой я и испытывал их зачатки и даже порывался воплотить их в жизнь, то длились эти “помутнения” рассудка на деле не так уж и долго. Ника их убивала прямо на корню, предпочитая вытягивать на волю моего бешеного зверя, дразнить его, а то и заставлять буквально срываться с катушек, с места в карьер. Естественно, после её “смерти” ни о каких нежностях с другими жертвами речи не шло. Моя природная сущность с каждым пройденным годом только ещё больше зверела и дичала, грубела и покрывалась титановым панцирем. Я сытился сумасшедшим драйвом, кипящим в крови адреналином и чужими страхами, как самым ядрёным наркотиком или мощнейшим энергетиком всех времён и народов. Я жил этим и, видимо, благодаря этому чувствовал себя живым. Не удивлюсь, если даже выживал.
Не знаю, что конкретно изменилось в этот вечер, но едва ли моё состояние можно было списать на обычную усталость. Возможно, близость Юльки так на меня сейчас действовала. Растекалась в венах и под всей кожей сладкой анестезией, частично усыпляющей-расслабляющей, частично воспаляющей нервные окончания знакомыми вспышками никуда не девшегося безумия. Причём, последнее могло рвануть бомбой замедленного действия в любую из ближайших секунд, вне зависимости от того, что сделает Сэрче.
Казалось, мне было достаточно и того, что она рядом, что я держу её в своих руках, прижимаю к себе, заглядываю в бездонный омут нефритовых глазищ. Только я прекрасно понимал, что нет. Недостаточно и ничтожно мало. Как и мало её пугливых касаний подрагивающими пальчиками по моему лицу или поверхностных мазков по моим губам её порывистым дыханием. Всё равно, что втянуть в лёгкие запах любимого блюда, а не вонзить в него свои зубы и заполнить рот столь знакомым и насыщающим вкусом.
— Поцелуй меня… Сама… Я хочу это почувствовать. Как ты тоже этого хочешь… Хочешь меня…
Конечно, я мог всё сделать сам. Взять то, чего сейчас жаждал подобно наркоману, переживающему убийственную ломку. Не спрашивая разрешения. По праву единоличного владельца и собственника. Но, видимо, я и вправду хотел большего. Хотя и не представляю, чего конкретного. Просто ждал, когда смогу это понять и распознать. Ждал, когда Юлька тоже догадается или хотя бы последует собственным инстинктам. Неважно каким. Хоть физическим, хоть астральным. Но, я действительно хотел, чтобы сейчас инициатива исходила от неё. Настоящая. Искренняя. Сводящая с ума. Разве что пока ещё не представлял, чем меня вскоре накроет.
Как сильнее и жарче побежит по венам кровь, распаляя мышцы и кожу, впиваясь острым возбуждением в эрогенные узлы и чувствительные зоны уставшего тела. И как ударит в голову знакомым помутнением на, казалось бы, такое невинное действие совершенно беспомощной жертвы. На несмелое прикосновение её подрагивающих губ поверх моих, на её обжигающее сладкое дыхание вместе с пугливым скольжением кончика языка по податливым створкам моего рта. Каждое движение, каждый росчерк влажных и столь эротичных ласк всего за несколько секунд вытеснит из моего сознания и из-под кожи физическую слабость мощнейшим ударом долгожданного сумасшествия. Проберёт до самых поджилок похотливой дрожью первозданного греха. Заставит моего зверя издать довольный рык и завибрировать знакомой пульсацией в каждом нерве и рецепторе разрастающимся и сводящим с ума вожделением.