А ведь меня, как пить дать, никто в этот раз афродизиаком не опаивал.
— Может и не просто… Если, конечно, вы не захотите меня прогнать. — да уж! Соблазнительница из меня та ещё!
— Прогнать? После того, как сам тебя сюда позвал? — Арслан не просто осклабился в несдержанной усмешке во все тридцать два, но и вызвал во мне ещё более сильное сомнение касательно всех моих немощных попыток выглядеть роковой искусительницей. Похоже, у меня ни черта не получалось, а он успел раскусить все мои коварные планы ещё до того, как я до него дошла, если ненамного раньше.
— Но могли и не позвать. Или, наоборот, прогнали бы…
— Если бы это был кто-то другой, скорей всего, так бы и сделал. Терпеть не могу, когда кто-то пялиться мне в спину или в затылок, или, того хуже, стоит над душой.
И кто кого, спрашивается, тут соблазняет? Поскольку именно меня обдало от макушки до пят сумасшедшей волной эрогенного озноба, пробежавшегося по спине и всему кожному покрову сладкими мурашками и, в конечном счёте, ударившего наотмашь по напряжённым мышцам между ног и даже ещё глубже. А ведь Арслан при этом ничего такого и не делал. Разве что скользнул по моим глазам, лицу и всему, что ниже шеи, осязаемо потяжелевшим взглядом, почти одновременно коснувшись кончиками пальцев моей щеки и задрожавших от участившегося дыхания губ.
— И что же ты тут делаешь на самом деле, Воробушек? — можно подумать, он не знает. Вернее, специально делает вид, будто для него это величайшая загадка века. Хотя улыбку в глазах и не пытается скрывать.
А меня, естественно, от всех его намерений вывести меня на чистую воду, ещё сильнее ведёт и шторит, особенно от дичайшего желания выложить всё как есть или сбежать отсюда на хрен, сгорая от стыда.
— А если я скажу, что соскучилась и мне банально надоело ждать, когда вы сами соизволите со мной встретиться и наконец-то придёте ко мне?
— Так ты меня ждала? Все эти дни? Даже когда ездила в город?
— Особенно после того, как съездила в город. Думала, вы вернётесь сюда следом за мной сразу же. Не очень-то приятно оставаться одной после встречи с вашей бывшей пассией.
— Разве ты была одна? А как же Айла?
Да уж, как-то резко мы съехали не в ту тему. Но было бы намного странным, если бы мы так и не затронули последнюю выходку Щербаковой, а я бы не получила ответы на изводившие меня все эти дни вопросы.
Арслан даже как-то тоже неожиданно нахмурился, сразу отступив в сторону к лавке, и подхватил с её кожаной поверхности бутылку с водой и полотенце.
— Тогда почему бы мне с таким же успехом не уехать обратно к тёте Вале? Она хотя бы мне куда более близкий человек, ещё и кровный родственник?
— Потому что здесь ты в наибольшей безопасности, и мы с тобой это уже обсуждали далеко не раз. И разве не у дома твой тётки Вероника тебя как раз и подловила?
Вот вам и практика соблазнения сотого уровня. Подобного эпик-фейла этот свет точно ещё никогда не видывал.
Теперь меня начало ощутимо потряхивать совершенно от иных ощущений. Даже руки невольно скрестила, наблюдая, как Арслан пьёт воду, потом расстёгивает молнию толстовки и сдержанно вытирает лицо, шею и мощную трапецию под стянутым на затылке хвостиком. Неужели он сейчас пойдёт и дальше избивать ту несчастную грушу?
— Думаю, когда ваша Вероника поймёт, что я вам не очень-то и нужна, то тут же забудет и адрес моей тёти, и название института, в котором я учусь, да и кто я такая вообще, раз уж на то пошло!
— Не очень-то нужна? — вот теперь он соизволил посмотреть на меня более пристальным взглядом с нехорошим напряжением в потемневших глазах. — Что это за на хрен за заявочки? Я думал, выражение “соскучилась” должно нести несколько диаметрально противоположный смысл.
— Оно и несло, пока вы не дали ясно понять, насколько вам всё равно, что со мной происходит как за стенами этого дома, так и внутри этих стен. Или мне доставляет большое удовольствие ломать себя насильно для того, чтобы намеренно искать с вами встречи, а потом ещё за это едва не выговор получать?
— А подождать ещё несколько часов в своей комнате никак было нельзя?
— Несколько часов, дней? А дальше что? Исчисления уже пойдут на недели? Может вы и привыкли к такому стилю жизни, а я, простите, нет! Я не вещь, которую по обыкновению задвигают в угол и достают оттуда по мере особой надобности. Я живой человек, у которого тоже есть право выбора и которому требуется не меньшее внимание, чем вашему сыну!