— Ну всё! Тише. Тш-ш. Если бы я знала, что у тебя всё так серьёзно… Но похоже, Воробушек, ты теперь попала, что называется, по полной. Так сорваться можно лишь по нескольким причинам. Либо когда едешь кукухой, либо при потере близкого тебе человека, либо… когда тебя бросает безумно любимый тобою мужчина.
Щербакова всё врёт! Врёт! ВРЁТ! Всегда врала и будет врать до самой гробовой доски! Для неё это то же самое, что дышать или попить водички.
Тогда откуда весь этот ужас? Почему мне так нестерпимо больно? До сих пор! Я же уже приняла решение. Мне должно было хоть немного полегчать, хотя бы от осознания, что этот кошмар скоро закончится, и мне больше не придётся смотреть в лицо этого треклятого Дьявола! Слушать его невыносимый голос. Чувствовать его сминающую близость и все его грёбаные прикосновения! Растворятся в нём, совершенно не понимая, как и из-за чего… почему я не могу сопротивляться ему физически, хотя должна это делать как никто другой! Я же его ненавижу! Он же насильник! Садист! Для него женщины — лишь куклы. Игрушки, с которыми он играется по наплыву желаний или непреодолимой тяги кого-нибудь из них унизить и растоптать, опустив до уровня половой тряпки.
Мне же было так легко избавиться от чувств к Увалову. Я даже тогда сама не поняла, как и почему вдруг перестала чувствовать к этому подонку всё то, что так наивно именовала любовью, привязанностью и эмоциональным притяжением. Словно всю эту мнимую иллюзию просто взяло и чем-то обрезало. Или же она банально отвалилась, причём совершенно безболезненно. Будто никогда этого влюблённого сумасшествия никогда и не было. Или оно попросту испарилось, как испаряются в небытие любые сны, в которых иногда тоже сняться сильные эмоции и потрясения. А тут…
Чем настойчивей я пытаюсь отделаться от сводящих с ума мыслей и противоречивых к Арслану чувств, тем больнее мне становится. До остервенелого желания заорать, сделать что-нибудь неконтролируемое, заглушить эту долбанную боль физической — переключить умирающее с телом сознание на неё. Потому что мне действительно казалось, что я подыхаю. Очень медленно, но реально умираю, ощущая с каждым пройденным часом, как это безумие точит мою сущность, сосёт из меня силы и даже, наверное, кровь. Иначе, как ещё назвать эту пугающую слабость, граничащую с физической парализацией — эти периодические срывы от нескончаемых болевых разрядов по сердцу и рассудку?.. Они же буквально меня убивали. Потому что не останавливались. Их некому было остановить!
— Я хочу уехать отсюда! Сейчас же! Он не имеет никакого права меня здесь держать! Это незаконно!.. Где он? Я должна ему сказать всё в лицо!..
— Скорей всего, решил остаться в городе на несколько дней. Он частенько так делает, когда испытывает острую тягу выгулять своего зверя, как говорится, до потери пульса. Только у тебя навряд ли так просто получится отсюда уехать. Он мог отдать распоряжение не выпускать тебя из имения без его прямого разрешения или согласия. Но, поскольку он отключил все свои телефоны…
— Я что, теперь должна ждать, когда он там нагуляется, наблядуется и только после просить у него разрешения покинуть его дом? По-другому никак нельзя? Только обязательно глядя в его сытую физиономию и снова выслушивая все его бредни, почему он не хочет меня отпускать?
Какая идиотская ирония судьбы. Именно та, с кем бы я меньше всего хотела видеться, говорить, да и просто случайно где-то пересекаться, по сути, стала моим единственным связующим звеном с внешним миром. Той, кто не просто хотела избавиться от меня (вернее, вышвырнуть из жизни Арслана на веки вечные), но и действительно, кто мог помочь мне, пусть и не от чистого сердца, но хоть в чём-то. Что она и старалась показательно делать все эти дни, нашёптывая мне на ухо свои коварные замыслы и подталкивая к нужному ей решению.
Конечно, я не верила ей. Конечно, здраво понимала, чего на самом деле она добивалась. Но разве теперь я и сама не желала того же? Наконец-то сбежать отсюда! Навсегда! Чтобы больше никогда не видеть ЕГО! Чтобы он не смог до меня опять добраться и превратить в безвольную игрушку или одержимую им сучку.
Если я сумела избавиться от чувств к Увалову, значит, сумею вырвать из себя и этого бездушного монстра! Только на вряд ли у меня это получится, если я и дальше буду сидеть затворницей в его доме. Поскольку, как самым настоящим адом это и не назовёшь. Мечтать сбежать отсюда и одновременно ждать возвращения Арслана. Желая снова посмотреть в его лицо, в которое я ткну эту грёбаную видеозапись, требуя в ответ не одни лишь идиотские объяснения, но и прощение за всё-всё-всё, что он со мной сделал! И даже этого мне будет мало!